Тень пустоты
Шрифт:
Там, внизу, где разъедающий камень воздух успел углубиться, тоже плескалось море, уже успокоившееся, затекшее в промоины, чтобы защитить остатки поверхности от дальнейшего разрушения. Замедлить эрозию.
Я приподнялся с мелкого щебня — явно огрызков разрушенных скал, острых, впивающихся во все тело. Только поэтому и заметил, что одно место, на бедре, словно что-то защищает, словно прикрыто одеждой.
В этом мире, иначе, я бы и не взглянул туда, у меня и так оставалось время только до первого вздоха.
На бедре, как ни
Правильное дерево, правильная лиана, умение слышать деревья и возможно еще время для синхронизации, — и я получил возможность, о которой в некоторых новых мирах не смел и мечтать.
Я еще раз полюбовался звездами в высоте, звездами, раскачивающимися на волнах, и вздохнул, поглубже, чтобы умереть быстро и, желательно, без мучений.
III. Глава 1. Дополнительное измерение
— Да неужели? — не сдержал я возгласа, заставив сидящего на корточках у пруда мужчину слегка подпрыгнуть и обернуться.
В реакции ему не отказать. Даже и не знал, что у него с собой нож. Даже и не думал, что почти десять метров — расстояние между нами — можно преодолеть за секунду. Это был даже не бег — это был взрыв, смесь прыжка из полусидячего состояния и нескольких мелких шагов, задача каждого из которых была, скорее, удержаться у поверхности, не оторваться от нее слишком далеко, нежели продвинуться вперед.
Кажется, что эти десять метров он смог бы просто допрыгнуть в один прыжок.
Его нож должен был прижаться к моему горлу.
Я, конечно, не такой взрывной, но у меня была фора в целую секунду, поэтому я немного присел, и выставил свой нож в ответ. Не вперед, не пытаясь атаковать, а лишь немного обозначая дистанцию, ближе которой лучше не ко мне не подбираться.
— Фу, — произнес мужчина. Взрослый мужчина. В некоторых мирах его бы даже назвали стариком, хотя стариком он не был. Но седая борода была. Явно за сорок, скорее, ближе к пятидесяти. И это в этом мире. А значит, и во многих других. Сколько же он прожил?
— Извини, но это было неожиданно. — сказал он. — Как-то не ждешь возгласа сзади, когда вокруг тебя не должно быть ни одной живой души на много дней пути.
— Сам не ждал, поэтому и брякнул. Получилось неосторожно, согласен. — Похоже, я наконец то встретил своего первого прыгуна, с которым можно поговорить. И по-прежнему не верил в это до конца. — Давно прибыл?
— Видел твою работу вокруг, да, с прудами правильно поступил, — шагающий повернулся, и двинулся обратно к воде. — Но не понимаю, зачем ты сюда вообще пришел?
Да, я чувствую, что нарвался на человека, который активно использует мои же методы.
— К тебе, — я решил, что лучше уж дам ему максимум, чтобы получить хоть что-то в ответ, чем мы долго и
— Надеюсь, они не выжили? — усмехнулся бородач. Идрис, он у меня сразу стал Идрисом. Борода то была очень красивая. — Обидно терять миры по пустякам.
— Они не выжили, — согласился я. Бесполезно пытаться удержать информацию, не с этим седовласым мужчиной, который таких, как я, ел на завтрак еще тогда, когда меня даже в планах не было.
Я хотел добавить, что один не выжил даже три раза подряд, но вот эта информация как раз была из того разряда, которую лучше придержать. Потому что она напрямую выводила на мои новые возможности.
— Но и я, тоже, выжил не везде.
— Обидно терять миры по пустякам, — лишь повторил Идрис. Вытянул две рыбины из садка. Посмотрел на меня, и вытянул еще одну. — Как раз. Одной мало, двух много. Три на двоих — как раз. Разделаешь?
Идрис знал, как приручать. Видимо, богатый опыт по созданию условных рефлексов. Кто сказал, что нормальный человек хотя бы чуть-чуть отличается от собаки Павлова. Хорошо, отличается, но не так уж и сильно, как может показаться большинству. И то, наверное, только тем, что иногда — лишь иногда, может противиться собственным рефлексам.
За успешную разделку рыбы я получил ответ на свой первый вопрос. Позавчера. Он прибыл в свою усадьбу, заросшую одним лишайником, лишь позавчера.
— И отсюда возникает логичный вопрос, — словно не задавая его, это вопрос, а просто рассуждая вслух, сказал Идрис, ловко отделяя филе жареной рыбы от костей одной лишь костью рыбы, давно превращенной в некое подобие вилки.
Первый раз видел, что кто-то ест здесь приборами. Хоть и такими. Ну суп там — еще куда ни шло, хотя ложки здесь то же были редки. Чаще всего, как ни странно, как раз металлические.
— Вопрос такой: какова вероятность того, что ты случайно прыгнул сюда почти точно вслед за мной? У меня… много мест, которые можно посетить. У тебя я тоже, думаю… — он посмотрел на меня внимательно, — ну, глупым ты не выглядишь, неосторожным тоже. Поэтому, думаю, немало. Какова вероятность? Тем более, с такой точностью, с разбежкой в пару дней?
— Зависит от того, сколько миров у каждого, но точно она невысока.
Он ведь еще не все знал. Мог догадываться, но не знал. В этой вероятности нужно учесть то, что я поймал его здесь с первого раза. Он явно здесь впервые после моего предыдущего появления. Невероятное совпадение.
— Я что-то должен знать о твоих возможностях? — спросил хозяин. — Потому что о таких чудесных способностях я еще не слышал. А, поверь, я успел насмотреться многого.
Тут я был уверен в себе, поэтому мне не пришлось ни увиливать, ни врать: