Тень пустоты
Шрифт:
Мой варвар замешкался на мгновение. Выкрик позади даже не сбил его с толку, а просто на крохотную промежуток времени замедлил, заставил до-осмыслить ситуацию, понять, не стоит ли поменять тактику.
Я рванулся вперед, достаточно рискованно встретит лезвие топора у самого носка самым кончиком ножа, провернув нож вокруг всего топора, так, чтобы он тут же оказался уже не на лезвии, а за обухом, и толкнув его дальше, заставив топор продолжать движение, а варвара — начать сопротивляться этому.
Опять не получилось. Он был опытным, и не давал взять под контроль собственное
Он дернул топор на себя, пытаясь повторить тот же маневр и тут же выдвинуть его вперед, но на этот раз я последовал за топором, не отделяя кончик своего ножа от обуха, оставаясь в постоянном контакте. Поэтому, когда он, не задумываясь, ударил вперед, я легко отвел топор, и, на этот раз, вместо того чтобы отскочить, приблизился еще. Ударил вторым ножом над ключицей, в голую шею, коротко, тут же выдернув нож назад.
Три секунды.
Вместо того, чтобы рвануться вперед, я отступил. Исчез за камнем позади себя.
Мгновением позже, может быть, еще через секунду, на нашей маленькой арене появилось еще двое. Они не увидели меня, лишь одного из своих, медленно оседающего на землю.
Я этого не видел, но, для того чтобы понять, как действовать дальше, старался представить. Он медленно оседал, стараясь не упасть, а присесть на поверхность. Снова уперся рукоятью топора, оперся на нее, упал на колени, может быть, присел на пятки, и опустил голову, умирая. Думаю, он так и не свалился до конца, оставшись сидеть уже мертвым. Думаю, что его рука если и разжалась, то не сразу, и топор еще долго оставался стоять рядом с ним, подпирая его мертвое тело.
Людям свойственно мыслить в плоскости. Странные дефект, особенно если принять за основу их происхождение от животных, основой выживания которых было перемещение по веткам, в постоянной оценке своего положения в трехмерном пространстве.
Время расслабления закончилось. Мы так лихо накинулись на этот патруль, но первый же варвар показал мне, что среди них встречаются и опытные, закаленные воины.
Люди.
У них было два варианта. Первый, не разделяться, обойти камень, за которым я скрылся, с одной стороны, вдвоем, и искать меня. Второй вариант — разделиться, и обойти его с обеих сторон, стараясь пошире раскинуть невод, чтобы я в него попался.
Я был наверху. На камне. Третий вариант, выйти за пределы плоскости и вернуться к изначальному, к тому, чтобы мыслить в нескольких измерениях сразу. Как бы их не тренировали, но они могли знать такие вещи только в теории.
А я воевал на Ковчеге, где пространство — всегда трехмерно, и забывать об этом не следует ни на секунду. Особенно, когда вокруг тебя шныряет твой друг-ремонтник, который вообще может вылезти из любого угла, из любой трубы, снизу, сверху, сбоку.
Я шел джунглями фронтира, где хищники чаще всего нападают сверху, поэтому волей-неволей начинаешь думать в объеме. Где, оступившись, можешь провалиться по колену в опавшие листья,
Время коротко, поэтому я не стал дожидаться, пока меня заметят. Они решили не разделяться, и я прыгнул на того, что шел позади. Один нож соскользнул с какой-то косточки у него на одежде, но главный — с левой стороны, вошел ему сверху вниз над ключицей.
Идущий первый оказался вооруженным двумя небольшими топориками. Чем дальше, тем хуже. Он развернулся еще в тот момент, пока я спрыгивал, и никакой внезапности из этого уже не вышло.
— В тени руин! — воскликнул он вполне отчетливо.
Впервые вижу отряд, вполне адаптированный к бою как единое целое. Ведь они свою речевку, которая побывала в большем количестве миров, чем я сам, не просто знали наизусть, но здесь еще и использовали для коротких сообщений во время боя. Перекликались друг с другом. Что-то эти короткие, вырезанные из их основных лозунгов, фразы значили.
— В тени мертвых цивилизаций, — дополнил его я, двинувшись ему навстречу, потеряв в теле его напарника один нож, сдергивая с пояса пращу. Праща здесь бесполезна, что рука все равно пустует, пусть в ней будет хоть что-то полезное.
За мгновение до этого он тоже двинулся в мою сторону, но после моей фразы сбился с шага. Крохотный сбой, шаг чуть меньше, чем надо, чтобы подойти ко мне на идеальную для топоров дистанции. Своим знанием их лозунгов я его смутил, сбил с толку. Он начал пытаться думать, то ли я уже с ними встречался, то ли я предатель, перебежчик. А думать о настолько абстрактных вещах во время боя — крайне вредно.
Он ударил, коротко, без замаха, стараясь тут же отдернуть топорик назад, не давать ему завалиться в мою сторону, если я отступлю. Я отступил, это верно, но по дороге накинул веревку от пращи на топор, удачно обойдя пятку, и дернул топорик на себя.
Либо он потеряет топорик, либо дернется вперед, вслед за ним.
Он удержался, и топорик не потерял. А вот веревка пращи порвалась, не выдержав такого резкого рывка. Может, просто пришло ее время. Веревки из водорослей тяжело сделать настолько прочными, чтобы играть с ними в перетягивание каната.
Варвар тут же ударил вторым топором. Я не стал ждать, отступил даже раньше, чем он ударил, и, когда он начал забирать, оттягивать второй топорик назад, швырнул ему в лицо порванные остатки веревки, которые так и держал в руке.
Он отмахнулся первым топориком, чтобы веревка не попала ему в глаза, но так задача и не стояла. Я двигался сразу за брошенной веревкой, моментально сократив дистанцию. Варвар выставил вперед вторую руку, пытаясь остановить наше сближение, просто руку с топором вперед, даже не стараясь ударить. А я не старался ударить его по телу. Мне как раз руки и было достаточно.
Я дотянулся самым кончиком ножа до его запястья, чуть нажал, проткнув его руку, и потянул на себя, раздирая его руку. Впервые варвар поддался, его повело вперед от боли, и мне оставалось только тут же этим воспользоваться, поменяв направление движение ножа в другую сторону, раздирая его руку, вены на ней до самого локтя.