Тень рыцаря

де Кастелл Себастьян

– А меня оставишь со слизняком? – спросила Дариана, меряя взглядом Шивалля.

– Он знает этот этаж лучше всех. Но если тебе так проще, не очень-то и важно, вернется ли он обратно живым.

Она улыбнулась – Шивалль побледнел.

– Что нам делать, если мы кого-нибудь найдем? – спросила Валиана.

– Если найдете Томмера, то пусть один из вас попытается его освободить, а другой в это время его охраняет.

– А если встретим убийцу? – На этот раз ей не удалось сдержать дрожь в голосе.

– Кричите так громко, как только можете.

Остальные прибегут на ваш голос. Делайте всё, что сумеете, чтобы удержать его на расстоянии. Если это дашини, то не пытайтесь сражаться с ним, как с обычным противником: не выйдет. Это все равно что драться с человеком, у которого стальной змеиный язык длиною в три фута. Старайтесь держаться от него как можно дальше и, ради святых, не вдыхайте пыль.

– И еще, – добавил Кест. – Когда мы найдем убийцу, пропустите меня вперед и держитесь сзади.

– Почему? – спросил сэр Истан, не в силах скрыть облегчение.

– Потому что он мой и больше ничей. Мой. – Кест поглядел на меня. – Мне это необходимо.

Я заметил, что по краям его кожа начала светиться красноватым светом, и кивнул.

– Ладно. Где-то в этом аду есть человек, который прячется в тени и танцует со смертью. Ему неведом страх. – Я достал рапиру из ножен. – Но мы его научим бояться.

Я и раньше выслеживал убийц. Приговор, вынесенный убийце, который сбежал из селения, ничего хорошего не принесет семье, потерявшей близкого человека, а уж тем более семье будущей жертвы. Я никогда не отличался ловкостью в этом деле – Брасти находил преступников лучше меня и не упускал случая это подчеркнуть. Многие плащеносцы превосходили меня в этом: Киллата могла выслеживать людей даже спустя несколько недель после побега.

Но никого из них здесь не было.

– Ты ослеп, шкурник? – спросил Джиллард, когда я встал на колени. – Тут следы повсюду.

– Говорите тише, – прошептал я, надеясь, что остальные двигаются по подземелью молча. – Дело не в следах.

Обычно ты следуешь за преступником на протяжении многих миль, старательно отыскивая малейшие отметки его пребывания. Здесь же, в чреве темницы, проблема заключалась в обратном. Следы, отпечатавшиеся на грязном каменном полу лабиринта, и впрямь были повсюду.

И то, что мы шли медленно, тоже не помогало. Каменный пол становился то неровным – можно было легко оступиться, – то гладким и скользким, особенно рядом с ловчими ямами с усыпанным пиками дном. Даже несмотря на фонарь Джилларда, тени обступали нас, пытаясь поглотить. Нам лишь оставалось идти очень осторожно, стараясь не кружить в темноте.

Мы идем очень медленно, черт побери. Слишком медленно.

Если бы здесь находились узники, то можно было бы попытаться вытащить из них информацию, пообещав послабление или даже освобождение, но нам не везло – им тоже, потому что до сих пор нам попадались лишь мертвецы. Казалось, Джиллард даже не замечает мертвые тела.

– Погодите, – сказал я и остановился, наблюдая, как из-под двери одной камеры

просочилась кровь и расплылась по полу лужей, сливаясь с другой, которая натекла из-под двери напротив. – Ваши палачи казнят людей прямо в камерах?

– Может, не будем терять времени на это? Мой сын где-то там и убийца, между прочим, тоже.

– Ну же!

Джиллард остановился и оперся рукой о неровную стену. Он выглядел уставшим.

– Если ваше сердце разрывается от жалости к тем, кто находится в этих камерах, то, может, прибережете ее для кого-нибудь более достойного? Те, кто попадает сюда, сострадания не заслуживают.

– Иногда мы все нуждаемся в жалости, – возразил я. Ну вот! Теперь я цитирую слова святой Биргиды, подумал я и отбросил эту мысль. – Но не это главное. Как проводится казнь на этом этаже?

Джиллард поднял брови.

– А сколько существует способов умертвить человека? Мои магистраты наказывают людей в соответствии с их преступлениями. В Рижу принято платить той же монетой.

– Значит, у нас появилась проблема. – Я ткнул пальцем в одну из камер.

Джиллард поглядел сквозь железные прутья.

– Какая? Преступник, похоже, мертв.

– Видите всю эту кровь на полу? Без света не разглядеть, но, кажется, ему перерезали глотку.

Джиллард пожал плечами.

– Могу представить, что он…

– И не только он. Все тела, которые встречались нам на пути, лежат с перерезанным горлом.

Глаза герцога округлились.

– Но зачем…

– Потому что покойник не расскажет, что он видел, – раздался голос из бокового коридора. – И, что более важно, кого он видел.

Я тут же поднял рапиру и встал в защитную стойку, закрывая собой герцога. Хотя если бы остановился и подумал, то мог бы использовать его вместо щита.

Я всматривался во тьму, но глаза не могли разглядеть даже малейшего движения.

– Кто тут? Кто посмел обратиться к герцогу… – начал Джиллард.

– Замолчите, вы, идиот, – прошипел я. – Не выдавайте себя, ваша светлость.

– Разумный совет, – ответил голос. – Однако думаю, что наш герцог не прислушивается к мудрым словам других людей, судя по сложившейся ситуации.

Я шагнул вперед, пытаясь удержать в поле зрения тени, лежащие перед нами и на перекрестке впереди, где мог находиться враг.

– Теплее, – сказал голос.

От близости голоса я вздрогнул. Он здесь! Я обернулся – на холодном полу во тьме камеры, скрестив ноги, сидел человек, совершенно голый.

Несмотря на недостаток света, я разглядел, что он молодой – лет двадцати, темноволосый и чисто выбритый. Благодаря наготе я заметил, что он худощав, но крепок. Он мог быть кем угодно. Странно, что юноша сидел расслабленный и спокойный, словно его совершенно не тревожило творящееся вокруг сумасшествие. Он не боялся того, что пугало бы любого в здравом рассудке. Парень поднял руку и помахал мне, и по тому, с какой грацией он совершил этот простой, повседневный жест, я понял, кто он такой. Дашини.