Тень рыцаря

де Кастелл Себастьян

Я ударил его локтем в лицо другой рукой, а затем еще и еще, пару раз мне удалось его задеть. Он ответил, ударив меня по щеке эфесом. Одного зуба я тут же лишился.

В голосе Трин смешались восхищение и шок:

– Нет, это не магия. Он… он дерется как она. Как его жена – он переживает ее смерть.

Ты не ошиблась, чертова психопатка. Я выплюнул зуб прямо в лицо Шурана, он угодил ему в глаз, и рыцарь вскрикнул, скорее от гнева, чем от боли. Я держался слишком близко, и он не мог ударить меня клинком, поэтому принялся бить эфесом.

Ребро треснуло, но в ответ я ударил его лбом по лицу и, наверное, попал по зубам: что-то твердое и острое вонзилось мне в кожу.

Я бросил второй клинок на землю и сцепился с Шураном, бил его, пинал, кусался. Рыцарь дрался с большим умением – я же как дикий зверь. Разница заключалась в том, что он пытался победить, а я нет. Мне это было не нужно, я просто старался отвлечь его внимание.

Я кричал снова и снова, даже не понимая слов, вылетающих изо рта, да это и не имело значения. Я был там, с ней, в том чертовом трактире, с теми насильниками, и знал, что они меня убьют, но я собирался забрать с собой всех, кого смогу.

Время быть храбрым, мой милый. В самых важных боях побеждают не умением.

Шуран тоже кричал: понял, что дерется не на жизнь, а на смерть, несмотря на всю свою огромную силу, превосходную скорость и неподражаемое мастерство.

Это ты призвал сюда Алину, ты, ублюдок, и пришло время тебе с ней познакомиться.

Рыцарь-командор возвышался надо мной: плотное его лицо покраснело от натуги, крови и ярости. Он наклонился, поднял одну и моих рапир и бросил мне.

– Возьми, – прорычал он. – Я хочу, чтобы ты умер с клинком в руках.

Он пытался победить меня элегантно, и в этом заключалась его ошибка. Но теперь он покончил с реверансами, прибегая лишь к силе и скорости. Шуран собирался меня убить.

Но в самых важных боях побеждают не умением, а я уже достаточно долго удерживал на себе внимание.

– Кест! – крикнул я. – Давай.

Шуран посмотрел на Кеста – тот все еще стоял на коленях в кругу, правая рука давила на невидимую стену, разделявшую нас с того самого момента, как начался мой бой с Шураном. Рыцарь начал смеяться.

– И ради чего все это? Все эти вопли и брыкание? Неужели ты думал, что это поможет Кесту освободиться? Боюсь, что в нашем мире так ничего не добьешься.

Кест, все еще стоя на коленях в кругу, продолжал медленно тянуться правой рукой к нам.

– Ты мастер фехтования, Шуран.

Рыцарь-командор поднял брови.

– Неужели, Кест? И это все, что ты хотел сказать? Что я хорош?

– Не просто хорош, а гораздо лучше, чем Фалькио.

– Так это же, полагаю, очевидно.

Необязательно было произносить это с такой презрительной усмешкой.

Пальцы Кеста затряслись, пот капал у него изо всех пор. Казалось, что рука его не сдвинулась с места, но я знал, что это не так.

– Знаешь, – продолжил Кест, – в тот миг, когда я убил Кавейла, его святость передалась самому искусному фехтовальщику в мире. Мне.

– Да, – ответил Шуран. –

Я это уже знаю.

Глаза Кеста затуманились. Я услышал треск и подумал, не ломаются ли это кости его правой руки.

– Это было так… словно вся сила яростной реки потекла во мне. Чувство… опьяняющее… ошеломляющее.

Его рука тянулась все ближе и ближе, она почти уже разорвала круг.

Я напрягся – Шуран заметил это и дружески улыбнулся.

– A-а, готов к седьмому удару? Кажется, это будет последний.

Кест покачал головой, прикладывая все усилия. Кровь стекала с его правой руки.

– Два. Еще осталось два удара.

Шуран смутился.

Последним, мучительным усилием Кест прорвал связывавший его круг рукой. На миг я взглянул ему в глаза и увидел слезы страха и печали. Губы его едва шевелились, но он смог вымолвить:

– Давай.

Я поднял клинок и одним ударом отсек его руку. Сталь прорезала кожу, мышцы, кость, и правая кисть Кеста упала на землю.

– Зачем… зачем ты это сделал? Как?

Глаза Шурана вдруг приобрели неестественный цвет. Красный.

– Первый, – прорычал Кест, сжимая отрубленную руку здоровой.

Шуран посмотрел на себя. Он начинал светиться кроваво-красным.

– Поздравляю, сэр Шуран, – сказал я. – Теперь вы – новый святой клинков.

– Я… ощущения… боги, я – святой клинков. Я вижу… я вижу… – Шуран улыбался, ослепительная улыбка озарила его лицо. – Я чувствую… даже прежде чем ты успеваешь шевельнуться, я чувствую… Вижу каждое движение в воздухе… Ты прав, Кест, это ощущение ни с чем не сравнить. Я…

И лишь тогда сэр Шуран, рыцарь-командор Арамора, обратил внимание на то, что моя рапира вонзилась ему в живот.

– И вот второй, – сказал Кест и упал на землю.

Шуран взглянул на меня и на Кеста.

– И он… отдал это? Ради тебя? Почему?

– Потому что в самых важных боях побеждают не умением, – сказал я.

В них побеждают, принося жертву.

Глава сорок седьмая

Война

Перед тем как сойти с ума, мир затих.

Всё началось с того, что Шуран с перекошенным ртом безмолвно глядел на меня во все глаза. В воздухе отвратительно запахло, и я понял, что, должно быть, проткнул его кишки. Тело его медленно начало сползать на землю вместе с моей рапирой.

Опустевшая рука моя тряслась – вначале я подумал, что это от изнеможения и страха, но затем едва заметное красное свечение начало расползаться по коже, и вдруг весь мир, в мельчайших деталях и оттенках, превратился для меня в вереницу нескончаемых противников, которые ждут, чтобы я их победил. Я взглянул на рыцарей, стоявших в двухстах ярдах от меня, и увидел все их недостатки. Почувствовал за моей спиной друзей, все их сильные стороны и слабые, и испытал неожиданный всплеск радости, что смогу испытать их, победить, увидеть, как их кровь стекает с моего клинка на обагренные руки…