Тень рыцаря

де Кастелл Себастьян

– Я – друг в час тьмы, – сказала Эталия; голос ее прозвучал не громче, чем шепот, но он волной прокатился по лугу, – и я стояла рядом с моим любимым у стен Арамора.

Я почувствовал, как мою руку сжала маленькая лапка, и посмотрел вниз на лицо Алины. Она была в ужасе.

– Простите меня, Фалькио… Простите за плащеносцев Швеи, за дашини и все остальное. Я была такой…

– Всё в порядке. – Я сжал ее руку.

Валиана взяла ее за другую ладонь.

– Просто скажи им, кто ты такая.

Алина покачала головой.

– Я

не могу, просто… больше не могу. Не могу смотреть, как вы погибаете, защищая меня, Фалькио. Если и я должна умереть, то… – Она вырвала свою руку и побежала к рыцарям.

– Алина, нет! – Я бросился за ней, спешащей к неминуемой смерти, хотя сам едва держался на ногах, чтобы сделать несколько шагов. Слава богам, ноги мои хоть и дрожали, но были все-таки длиннее, чем у девчонки, и я догнал ее, преодолев не больше дюжины ярдов.

– Отпустите меня, Фалькио! – кричала она. – Пустите меня…

Краем глаза я увидел, как из замка к нам кто-то бежит. Томмер, одиннадцатилетний сын герцога Джилларда, остановился перед Алиной и отдал ей неловкий церемонный поклон.

– Держитесь у меня за спиной, сударыня.

– Томмер! Томмер, вернись! – кричал Джиллард от ворот замка, но мальчик не послушался отца. Вместо этого он повернулся к рыцарям, выстроившимся на кромке луга.

– Я – Томмер! – прокричал он высоким тенором, который дрожал, как рыбацкая лодка в океане. – Я наследник Рижу и последний ученик Бала Армидора. Я – Голос менестреля в Араморе, и вы не прикоснетесь к ней, пока я жив.

Я посмотрел на рыцарей, уверенный, что сейчас они бросятся в атаку, но те не двинулись с места.

– Что они делают? – спросил Кест, подойдя к нам.

– Ждут. Ждут назначенного часа, как и сказал Шуран.

Из замка вышел еще один человек, высокий, с черной бородой с проседью. С длинным копьем и в красно-золотых одеждах Рижу.

– Ваш отец приказал мне привести вас обратно, – сказал он Томмеру.

– А я приказываю тебе оставить меня здесь, – ответил мальчик. Стражник улыбнулся.

– Я так и подумал. Что ж, к черту вас обоих. – Он повернулся к рыцарям и закричал: – Я - Ворас из Шантилля. Я… – Он запнулся и поглядел на нас, словно что-то потерял, но затем ухмыльнулся и закончил мысль: – Я - то чертово копье, которое вопьется вам в задницу, ублюдки в черном. Как вам прозвище, а? Ха!

Из замка вышла женщина в простом платье служанки и с камнем в руке.

– Я – Кемма, – прокричала она рыцарям. – Мой отец был кузнецом в селении, которого больше нет. Можете называть меня Молотом Карефаля. Когда вы разорили мой дом, меня там не было, но я была у стен Арамора, когда пришел ваш час.

Затем вышел еще один, другой, третий, все называли свои имена и селения, в которых они родились, и каждый был готов погибнуть в этой бойне.

Спустя несколько минут вышел один из герцогов. Я узнал в крупном мужчине Мейлларда, герцога Пертинского. Он посмотрел на меня с горестной

улыбкой.

– Что ж, парень, по крайней мере, теперь наше герцогство появится на карте. – Он повернулся к рыцарям, и голос его прогремел так громко, что я даже подумал, что земля сейчас сотрясется: – Я - Мейллард, будь я проклят, герцог Пертинский. И другого имени мне не нужно. Клянусь святым Шьюллой, Купающимся со зверями, что любому из рыцарей в черном табарде, если он родом из моего герцогства, я лично оторву голову!

Около пятидесяти человек стояли перед тысячей рыцарей, которые не двигались с места и ничего не говорили. Если их и поразила наша дерзость, то они и виду не показали. Я поглядел на небо. Наступало время заката.

Раздался чей-то голос:

– Это и есть твой великий план? Просто стоять и называть свои имена перед толпой ублюдков в доспехах и с черными сердцами, надеясь, что они умрут от смеха?

Я попытался разглядеть, кто это прокричал, но, лишь почувствовав руку Кеста на своем плече, я сообразил, что голос раздался из-за спины; сердце мое взмыло до небес, когда я обернулся и увидел всадника на сером коне в коричневом кожаном плаще без одного рукава.

– Что за жалкое собрание малодушных героев! – сказал Брасти, спешиваясь. – И что, черт побери, случилось с рукой Кеста?

Увидев его, я ощутил такую необыкновенную радость: если и доведется умереть, то пусть лучше это случится здесь и сейчас в компании людей, которые мне дороже всего на свете.

– Я думал, что ты нас оставил, – сказал я. – «Идите и спасайте мир, а я пойду спасать людей» – разве ты не так мне сказал?

– Передумал, – ухмыльнулся он.

– И по какой это причине?

Он огляделся.

– Люблю осень в Араморе, а ты?

Я обнял его и прижал к груди.

– Да ладно, Брасти, признайся, мы же все равно умрем. Глубоко в сердце ты все-таки верил в мечту короля так же сильно, как и я.

Он отстранился и посерьезнел.

– Ты так и не понял, Фалькио. Я никогда не следовал за королем, черт побери, я даже никогда не следовал за плащеносцами. В душе я очень простой человек. Я бы не пошел ни за герцогами, ни за богами со святыми, ни за Кестом, если уж на то пошло, и вообще ни за кем.

– Тогда почему?

– Ты, Фалько, все-таки идиот. Я последовал за тобой. И все мы.

Я посмотрел на Кеста, Дариану, Валиану и Эталию, и все они согласно кивнули. Почему, хотел я спросить их. Они все пришли вместе со мной сюда, чтобы погибнуть, но кто я такой, чтобы вести их за собой? Я не сделал ничего особенного – просто пытался воплотить мечту того, кто верил, что мир может стать лучше. Но… Может, я следую за тобой, сказал мне король в тот самый день.

– Так в этом и заключается весь твой план? – снова спросил Брасти. – Стоять и смотреть, как эти псы в черных табардах убьют нас? На мой взгляд, это очень уж похоже на все твои прежние планы.