Тень рыцаря
Шрифт:
– Полагаю, что мои слова можно было расценить как угрозу, – согласился я.
Исолт улыбнулся и отпил из кубка, стоявшего на подлокотнике трона. Он утер губы рукавом зеленых шелковых одежд.
– Замечательно. Я тебе уже и место подготовил. В темнице. Милое местечко. Впрочем, у тебя побольше опыта, чем у меня, в этом деле: ты уже сидел закованным в цепи и терпел пытки, так что я положусь на твое мнение. Я боялся, что мне передали твои слова неверно и все мои приготовления напрасны.
Я сунул руки в карманы плаща, не желая, чтобы герцог увидел, как они трясутся.
– Не стоило так беспокоиться, – спокойно сказал я.
– О, какие могут быть беспокойства!
– И все-таки я считаю, что у вас есть более действенное решение, ваша светлость.
– Неужели? Что ж, нам в Араморе нравятся действенные решения. Что ты предлагаешь?
– Выдайте мне бумагу, в которой вы обещаете поддержать Алину, и я уеду, мы больше никогда с вами не встретимся.
Я ждал оскорблений или угроз, но вместо этого герцог почесал бороду.
– Ты считаешь, что заслужил этого?
– Я сделал то, что вы попросили. Утихомирил бунтовщиков.
– Полагаю, что это так, – хихикнул герцог и с сожалением поглядел на опустошенный кубок. Очевидно, не первый за вечер. – Жаль, я этого не видел своими глазами. Великий Фалькио валь Монд, первый кантор плащеносцев. Герой Рижу. Сделал то, что я ему сказал.
Голос его смягчился. Он больше не издевался надо мной, но в голосе слышалось… разочарование?
– Ты на удивление хорошо исполняешь приказы, Фалькио, – продолжил герцог, а затем прокричал на всю комнату: – Из него бы вышел хороший Бешар, не так ли, Бешар?
– Как вам будет угодно, ваша светлость, – отозвался гофмейстер.
– Мне угодно, – сказал Исолт и снова обратился ко мне: – Может, ты тоже имеешь тайное желание овладеть мной, как старина Бешар? – Он поднял руку, словно пытаясь остановить мои протесты. – Или нет, ты не похож на Бешара. Просто хочешь сохранить верность мертвому королю и делаешь всё, чтобы доказать это. Может, возвести тебя в рыцари, а? Как Шурана? Хочешь стать рыцарем, дерьможор? Без обид, ты же понимаешь, мне просто любопытно.
– Я бы лучше женился на одном из ваших палачей и провел медовый месяц в самой темной камере вашей темницы, чем стал герцогским рыцарем, – ответил я. – Без обид.
Исолт засмеялся – не моим словам, а своим мыслям, словно сам себе рассказал какую-то шутку. Выглядел он при этом необычайно довольным.
– Хочешь услышать кое-то смешное? – спросил он.
– Я…
– Я часто вспоминаю твоего мертвого короля Пэлиса.
– Он был и вашим королем, – задумчиво уточнил я.
Исолт пошевелил пальцами в воздухе.
– Все это мелочи. Заботиться о мелочах, но упускать главное – обычное дело для магистрата.
Бешар, словно в ответ на приказ, который я не заметил, подошел к трону с серебряным кувшином. Наполнил вином кубок, а затем поклонился и ушел назад на свое место в другом конце длинного зала. Герцог
– Возможно, было бы проще, если бы Бешар стоял рядом с кувшином вина, – предложил я.
– Нет-нет, это последний кубок. О чем мы говорили? О да, я иногда думаю о короле Пэлисе. И даже представляю, как он стоит здесь предо мной. И мы с ним разговариваем. Он и я. Ты когда-нибудь представляешь, как говоришь с королем?
– Стараюсь ограничивать беседы с умершими, ваша светлость.
– A-а! Видишь ли, ты неправ, это весьма здравое занятие. Я говорю с королем Пэлисом о законе и стране, о безопасности границ и заключении соглашений с другими герцогами.
– И король вам отвечает?
– Нет, в этом-то и прелесть. Он все время говорил, пока был жив, но, умерев, он смилостивился и стал прекрасным слушателем. Иногда я задаю ему вопросы, но он, конечно же, не отвечает – просто стоит там со своей кривой ухмылкой. Как я ненавидел эту гримасу, когда он был жив! Так и хотелось отвесить ему пощечину. Но теперь, как ни странно, она лишь заставляет меня больше думать, и знаешь что? Я сам нахожу все ответы. Умерев, наш Пэлис стал королем намного лучшим, чем был при жизни. Полагаю, я отлично со всем справляюсь при наличии мертвого монарха.
– Рад, что у вас наконец-то сложились хорошие отношения с королем.
Исолт покачал пальцем.
– Но есть один вопрос, который я иногда задаю Пэлису, а он лишь смотрит на меня со своей глупой ухмылкой, и только на него я не могу найти ответа.
Исолт снова отпил из кубка, но в этот раз лишь пригубил, не отрывая от меня взгляда. Видимо, ждал, что я спрошу.
– И что же это за вопрос, ваша светлость?
Герцог бросил в меня кубком – я этого не ждал, он попал мне в щеку и обагрил вином плащ.
– Что ты, черт побери, задумал? – закричал он.
Он вскочил с трона, и я даже подумал, что он сейчас бросится на меня, но герцог просто стоял и орал на весь зал:
– Ты дал стране свои проклятые обещания и проклятых плащеносцев, а когда мы пришли вспороть тебе брюхо, ты сидел, как овца в ожидании стригаля. А я-то думал, что у тебя есть какая-то блестящая стратегия, хитроумный план по изменению мира – прошло уже пять лет, а я так и не понял, что ты, черт побери, задумал! Неужели просто хотел свести нас с ума от ожидания, что твой замысел когда-нибудь свершится? И это всё? Просто одна большая шутка, наряду со всеми прочими, которые ты уже с нами сыграл?
Герцог бесновался – я оглянулся на Бешара, стоявшего в другом конце зала, но тот никак не реагировал: либо уже видел все это раньше, либо считал, что лучше в такой момент держаться подальше.
– Ваша светлость, – начал я, но замолчал, потому что не знал, что сказать дальше.
К счастью, говорить ничего не пришлось, потому что Исолт тяжело плюхнулся на трон.
– Довольно. Будет уже, – вздохнул он. – Отправляйся в постель, первый кантор плащеносцев. Ты выполнил обещанное, я сделаю то же. Утром мы проведем маленькую церемонию, и я подпишу указ.