Тень рыцаря
Шрифт:
– Хорошо, – ответила она. – Построить их: тех, у кого длинное и острое оружие, поставить вперед, мечники пойдут следом и будут бить в просветы. Что-нибудь еще, командор валь Монд?
Я не обратил внимания на ее сарказм.
– Скажите лучникам, чтобы собрались в южной части селения. Пусть идут задними дворами, не выходя на главную площадь. – Я повернулся к Брасти. – Соберешь их на южной стороне и скажешь этим дважды проклятым лучникам, чтобы придержали стрелы до тех пор, пока мы не разобьем строй.
– А
– Ты займешься детьми. Уведешь их в западную часть поселка. – Я поднял руку, увидев ее выражение лица. – Я знаю, что ты можешь сражаться, Валиана, но дети напуганы, так что тебе они скорее поверят, чем мне.
Она кивнула, и я облегченно выдохнул. Может, приказы она и не слишком хорошо исполняет, зато мыслит логично.
– Хочешь, чтобы я собрал оставшихся мечников? – спросил Кест.
– Нет, это сделаю я. Если рыцари умны, то, когда мы нападем, они постараются обойти крестьян с флангов. Попытаются нагнать страху и создать панику. Нужно, чтобы ты их отвлек. Когда будешь драться с ними, Кест…
Я ненавидел себя за то, что собирался вот-вот сказать.
– Что дальше? – спросил он.
На краткий миг я подумал об Эталии и о том, как всего лишь час назад стоял на перекрестке и мог выбрать иную дорогу. Другой Фалькио валь Монд мог бы обрести покой и утешение и провести последние дни жизни в любви. Но я вновь выбрал кровопролитие. Я отвернулся от дороги, ведущей к радости, а не к жестокости, к миру для Кеста, а не к огню. Биргида сказала, что красная горячка сожрет его живьем.
И, умирая от ненависти к себе, я тихо произнес:
– Кест, когда будешь драться с ними, не сдерживай горячку.
Глаза его округлились, когда он наконец-то понял, о чем я его прошу; он склонил голову в знак молчаливого согласия и принялся подтягивать подпругу. Но не только Кест ощущал красную горячку, жгущую его изнутри.
Я оглянулся и посмотрел на остальных. Никаких речей. Никаких обещаний.
– За Карефаль, – сказал я и пришпорил лошадь, скача по грунтовой дороге вниз.
Спустившись в деревню, мы разошлись, выполняя каждый свое задание. Дариана свернула направо, чтобы объехать отряд рыцарей, Брасти пошел собирать разбросанных по всему селению лучников. Местные жители с оружием в дрожащих руках держались кучками, они понятия не имели, как противостоять этой неудержимой машине из тридцати рыцарей с щитами и клинками, надвигавшихся на них боевым строем.
Рыцари были одеты в черные табарды. Для них это война, подумал я. Они воюют со своим народом.
Я соскочил с лошади.
– Сюда! – крикнул я трем женщинам и двум мужчинам, которые сгрудились неподалеку. Мужчина держал длинную рогатину для охоты на медведей. – Ты, – сказал я. – Проберись на другую сторону и найди других пикейщиков.
Женщины держали неумело
– Вы двое, идите туда. Увидите парня с рыжими волосами и бородой, одетого как я. Он скажет вам, что нужно делать.
– А кто ты такой, что мы должны тебя слушаться? – спросила лучница с блестящими волосами соломенного цвета и широкоскулым лицом и прицелилась мне в грудь.
– Ты умеешь им пользоваться? – спросил я.
– А ты как думаешь? – она натянула тетиву.
Я поднял руку и прикрыл лицо рукавом плаща, но она повернулась и выстрелила в рыцарей, стоявших в тридцати ярдах от нас. Стрела попала в щит.
– Я стреляю из лука с самого детства. Просто я…
Я вырвал лук у нее из рук прежде, чем она успела положить еще одну стрелу.
– Если ты так хорошо умеешь стрелять, то зачем тратишь чертовы стрелы впустую, украшая ими щиты? – воскликнул я. – Спрашиваешь, кто я такой? Я – Фалькио валь Монд, первый кантор королевских плащеносцев.
Она плюнула на землю.
– Никогда о тебе не слышала. Люди тут едва ли помнят плащеносцев за все то добро, что вы нам причинили.
Я улыбнулся и бросил ей лук.
– Что ж, сестрица, я тоже о тебе никогда не слышал. Может, перестанешь пускать мне пыль в глаза и сделаешь то, что я тебе говорю, и люди когда-нибудь вспомнят о нас обоих?
Вторая женщина, такая же белокурая, но на несколько лет старше, судя по морщинам на лбу, сказала:
– Ладно, Полли, у нас все равно ничего не выходит. Можно попробовать…
– Хорошо, – сказала та.
Остальным жителям было под шестьдесят: такие много не навоюют, даже при самом плохом раскладе.
– Что нам делать? – спросила женщина.
Я посмотрел, чем они вооружились – кухонными ножами, которые годились лишь для чистки картофеля.
– Пойдите и передайте всем остальным то, что я вам сказал. Пусть те, у кого есть пики или вилы, идут в восточную часть села, а лучники отправляются в южную. Если увидите людей, одетых так же, как и я, делайте то, что они вам скажут.
Вперед шагнул мужчина.
– Моему внуку Эриду всего двенадцать. Вы не могли бы…
– Нет, – сказал я. Лучше бы им понять, что такое война, раз уж она подошла к самому их порогу. – Хотите, чтобы мальчик выжил? Тогда давайте убьем этих проклятых рыцарей.
Я повернулся и перешел через улицу, где стояла еще одна кучка местных жителей.
Даже в небольшом селении понадобилось много времени, чтобы организовать людей. Нам кое-как удалось построить их в ряд, но они нарушили строй прежде, чем мы успели напасть на рыцарей. Некоторые бежали вне себя от страха, другие впадали в ярость, видя на улицах истекающие кровью тела своих родных и близких.