Тень рыцаря
Шрифт:
Я ни разу не замечал, чтобы Брасти промахивался, поэтому задумался, чем ему так этот рукав мешает. Но больше всего меня настораживало то, что распарывание швов казалось осквернением святыни.
– И не смотри на меня так, – буркнул он. – Я только один рукав отпорю. Так что защита не слишком пострадает.
Я почувствовал покалывание, понял, что вскоре смогу двигать руками и ногами, и попытался сесть в постели. Получилось не слишком хорошо, но в целом успешно. Брасти увидел, что я не нуждаюсь в помощи, и вернулся к своему рукаву.
– Пчемуты?
– Я был не прав, – вдруг
– Всё впрядке.
– Нет. То, что ты вчера сделал… – Он потряс головой. – Когда мы стояли на вершине холма, я подумал: «Вот и всё. Все эти люди погибнут, все до одного. Сам проклятый бог войны мог восстать из пламени ада, в котором он живет, чтобы сказать нам, что выхода нет». Но ты нашел выход, Фалькио. Ты отдал нам приказ, и несмотря на то, что у нас почти не было шансов, мы спасли деревню.
Приказа недостаточно, хотел сказать я, но он не дал мне возможности.
– И когда этот безумный рыцарь затащил детей на крышу, я не мог заставить себя выстрелить. Черт, я слишком боялся попасть в детей и думал, что рыцарь свалится с крыши и их за собой потащит. Но ты… ты просто бросился туда и, когда влез на крышу, уже придумал план. – Он замолчал и, высунув язык от старания, пытался иглой поддеть нитку рукава.
Спустя какое-то время он сдался, положил плащ на колени и посмотрел на меня.
– Все эти годы я говорил себе, что вы с королем зря болтали о стратегии и тактике. Говорил себе, что это дерьмо. Что лишь интуиция имеет значение в решающий момент. А у меня хорошая интуиция, Фалькио, ты же знаешь… Но моя интуиция подсказывала мне спуститься в деревню на коне и убить столько рыцарей, сколько получится, и если бы я это сделал, все жители деревни погибли бы. – Он поглядел на рукав, лежащий на коленях. – А ты… даже не знаю, Фалькио. Хотел бы я уметь думать так, как ты.
– Ты умеешь…
– Не надо. Я же не жалуюсь. Большую часть жизни я был браконьером, прежде чем стать магистратом, и интуиция меня всегда выручала. Я лучник; что бы там люди ни думали, я так же хорошо управляюсь с луком, как Кест с клинком, а ты со своими хитроумными планами. Я не завидую твоим талантам. – Он наконец улыбнулся. – А тот мальчишка вчера? Который мне стрелы подавал, помнишь? Он подошел ко мне сегодня утром, а с ним еще семеро мелких и пятеро взрослых. Некоторые луки с собой принесли, кто-то у погибших их подобрал – в общем, просили меня научить их стрелять. Представляешь? Я спросил их, не хотят ли они попросить Кеста научить их махать клинком, но один из них сказал: «Зачем мне драться дурацким старым клинком?» – и все остальные согласились.
Я тоже улыбнулся. Настал-таки звездный час Брасти: наконец-то хоть кто-то согласился с ним, что лук лучше клинка.
– Я ухожу, Фалькио, – сказал Брасти, отложив плащ и иглу.
Я снова улыбнулся, хоть и не понял, что он имеет в виду. Попытался встать.
– Нам нужно ехать в Рижу, Брасти, – сказал я как можно четче, хотя губы и язык все еще меня не слушались. – Они туда направлялись. Не знаю почему, но…
Брасти ласково усадил меня.
– Это тебе нужно ехать в Рижу, Фалькио. И Кесту, и Валиане
– Ты… – Мог ли я просить его о том, чтобы он не помогал местным жителям? Конечно, нет. – Ладно, Брасти, оставайся здесь на неделю, научи их и приезжай в Рижу. Мы оставим…
– Нет, – сказал Брасти. – Нет, после того как научу этих, я поеду в следующую деревню, а потом в город. Охотничьи луки в этих местах есть у всех, просто люди не знают, как пользоваться ими в бою. Тут есть кузнец, мы соберем доспехи убитых рыцарей, расплавим их и сделаем стальные наконечники для стрел. Только подумай, Фалькио: из доспехов одного рыцаря я смогу сделать столько наконечников, что хватит, чтобы убить сотню. Представь, что можно сделать с тридцатью!
– Закон Брасти, – прошептал я.
Он кивнул.
– Я знаю, что это не решит все вопросы. Знаю, что нужно и другое, и ты это сделаешь, с Кестом и Валианой. Только за Дари присматривай. Она удивительная, но, черт возьми, совершенно шальная. И ради всех святых, если она придет к тебе ночью, то не…
– Прошу, – остановил я его. – Прошу, я не хочу об этом слышать.
Он засмеялся.
– Бедный старый святой Фалькио. – Брасти удалось разорвать еще один шов на правом плече, он вытащил нитку и оторвал рукав.
Встал, надел плащ. Без рукава он смотрелся странно, но все же отчего-то казалось, что так и должно быть.
– Ублюдок, – сказал я.
Брасти обиженно скривился.
– Не зови меня так, Фалькио. Так меня называл король. «Ублюдок Брасти», – говорил он. Видимо, я никогда не соответствовал его ожиданиям.
Шатаясь, я поднялся.
– Король любил тебя, Брасти.
Он посмотрел мне прямо в глаза.
– Нет, не любил, и сейчас самое время перестать в это верить. Пора тебе перестать считать короля этаким любящим отцом. Он был старше нас лишь на два года. И дерьмо его пахло точно так же, как у всех остальных людей. Он слишком много пил, и лгал каждый раз, когда ему представлялся случай, и переспал с половиной аристократок в королевстве, как выяснилось. Он был великим человеком, Фалькио, но всего лишь человеком. – Он помолчал немного и добавил: – Хотя тебя он любил, Фалькио, а Кестом восхищался. И о других заботился: о Найле, Пэррике, Киллате… Почти обо всех. Но только не обо мне. Для него я всегда был «ублюдок Брасти» – какой-то браконьер, которого королю из-за тебя пришлось принять в ряды плащеносцев. Я могу с этим жить, и тебе тоже стоит.
– Тысяча чертей, Брасти, он был сложным человеком, – попытался я объяснить. – Худосочным и неуклюжим, и при этом пытался спасти мир, а ты, ты такой красивый и самоуверенный, и…
– Хватит его оправдывать, Фалькио. Я знаю, что король был умен, но какой в этом смысл, если он никому не раскрывал своих планов? Знаю, что вы оба хотели спасти мир, но я понятия не имею, как это сделать, – взамен мне приходится тратить время на то, чтобы вытащить людей из навозной кучи, которую мы называем страной.