Тень Саддама Хусейна

Рамадан Микаел

Я посмотрел ему в глаза и не испугался. Но солгал.

– Нет, - ответил я бесстрастно.

– Так помоги же мне найти убийцу. Все, что у меня есть - в твоем распоряжении. Мы не оставим камня на камне, получим ответы на все вопросы, но найдем это животное.

На меня больше не действовали его красивые фразы. Я должен разобраться, ответствен ли Саддам или какой-нибудь другой член этой злобной семьи за убийство моей жены, моей дочери и моего сына. Затем я убью их.

Удай надоел мне своими нападками. Он полагал, что я потенциально опасен для режима, и не скрывал, что он хочет моей смерти. Когда, через несколько недель после убийства Амны и детей, он сообщил, что арестовал человека, подозреваемого в убийстве моей семьи, меня это не удивило.

Разумеется, человек признался, но не мог объяснить ни мотивов, ни смысла такого грязного дела. Это был Алу Вахиб, вор и мошенник из Шулы, рабочего района на северо-западе Багдада. Признался он или нет - я был уверен, что к преступлению он не причастен. Я попросил разрешение лично допросить его, и Саддам позволил мне это. Я находился в Черном кабинете и только собирался ехать в Аль-Карадскую тюрьму, когда на столе зазвонил телефон. Это был начальник тюрьмы.

– Хорошо, что застал вас, пока вы не выехали, - сказал он.
– Ваша поездка была бы бесполезной.

– Что вы имеете в виду?

– Вы хотели поговорить с Алу Вахибом?

– Да.

– Боюсь, что он мертв.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать это.

– Как - мертв?

– Самоубийство. Надзиратель проверил его час назад и нашел его в луже крови. Он вскрыл себе вены.

У меня хватило ума, чтобы понять, что самоубийства он не совершал.

– Как же он мог перерезать себе вены?

– Он воспользовался осколком стекла. Мы догадываемся, как это могло произойти, но будет полное расследование. Кое-кого накажут.

– Конечно, я в этом уверен, - усмехнулся я.

– Вы хотите увидеть его тело?
– Тюремщик старательно не замечал моей иронии.

– Нет, - сказал я, - но благодарю за звонок.

Я повесил трубку и с досады стукнул кулаком по столу. Было очевидно, что именно произошло. Неудачливого Алу схватили просто на улице и посмертно обвинили в убийстве Амны и детей. Похоже, так и было. Я поразмышлял в одиночестве и решил, что единственное, что можно сделать, - это связаться с Латифом.

В начале 1988 года я был ошеломлен, узнав, что Барзан Ибрагим был избран представлять Ирак в комиссии по правам человека в Женеве. Полагали, что Саддам использует его и в Швейцарии, для различных грязных дел, в том числе для устранения диссидентов. Он был непосредственно связан с убийством Аятоллы Мехди, основателя исламской революционной организации в Ираке. Мехди был застрелен тремя пулями в голову в Судане, в начале войны.

Невероятно, что такой человек представляет Ирак в комиссии по правам человека. Впрочем, у Саддама было извращенное чувство юмора. Он часто посылал Тарика Азиза, христианина, представлять его на международных исламских конференциях.

Наступили добрые времена и для братьев Барзана. Сабави получил прежнюю должность Барзана во главе госбезопасности, сменив жестокого палача Фаделя Барака. Сабави приказали действовать с тем же рвением, которое демонстрировали его предшественники. Ватбан, младший из трех братьев, получил похожую должность - главы спецслужбы, отвечавшего за личную охрану президента и его семьи. Таким образом, окружение и жестокое семейство Саддама служили прочным фундаментом для драконовских методов Саддама. Благосклонное отношение к сводным братьям подкрепилось и браком Удая с дочерью Барзана Сажей. Бедная девочка, конечно же, не была счастлива, и через три месяца улетела к отцу в Женеву.

С февраля Саддам решил окончательно разобраться с курдской проблемой. Кампания официально называлась "экзекуция", и народ Ирака познакомился с попытками Саддама "уничтожить все враждебные элементы на севере страны". Иракские СМИ широко освещали "героическую кампанию".

Когда иранские войска заняли территорию вокруг города Халабжи в Иракском Курдистане, у Саддама появилась возможность убить двух зайцев сразу. Иракские ВВС по приказу президента сбрасывали бомбы с цианидом, горчичным нервно-паралитическим газом на Халабжу. Когда иранцы вошли в город, их поразило

страшное зрелище: 5000 человек было уничтожено газом. Жители лежали на улицах, застыв в агонии, женщины растянулись у дверей, сжимая своих детей. Были обнаружены группы маленьких детей, застывших, держась друг за друга. Вокруг города были найдены ещё тела. В отчаянной попытке спастись, люди бежали от распространявшегося в воздухе яда. Тех, кому удалось убежать подальше, все равно ждала мучительная смерть.

Фотоснимки, сделанные на месте трагедии, обошли весь мир, хотя никакие фотографии не могли в полной мере передать реальности. Сотни тысяч иракцев погибли с начала президентства Саддама, но никогда ранее жестокость Саддама не преподносилась так наглядно. Халабжа стала окном, через которое мир увидел зло и жестокость иракского диктатора. Саддам обвинил Иран в фальсификации, но мало кто поверил ему.

Ирак достиг успеха в производстве и использовании нервно-паралитического газа в ракетах и снарядах. Теперь у него была возможность использовать химическое оружие на больших расстояниях за пределами страны. В то время как Запад обрушился на президента Ирака, производители не гнушались пользоваться новым рынком сбыта. Мне рассказали, что основным источником оборудования для производства химического оружия была Западная Германия, а основное сырье в больших количествах импортировали из Индии. По слухам, Китай также сотрудничал с Саддамом, помогая с разработками ядерного оружия. Это подтверждалось также частыми визитами иностранных министров в Багдад.

Менее чем через три недели после трагедии в Халабже, иракские силы под командованием Али-Хассана бомбили деревни Гуптапа и Аскар. Схема налетов была почти одинаковой. Сначала разведывательный самолет выпускал осветительные ракеты, чтобы указать направление ветра. Через несколько минут появлялось шесть бомбардировщиков, сбрасывающих свой смертоносный груз. Целый год шла война против курдских сельскохозяйственных районов на севере.

Используя химическое оружие, Ирак в течение двух дней в середине апреля опять захватил полуостров Аль-Фао и территорию вокруг аль-Басры. В ходе этой операции химическому нападению подверглись 70 000 иранцев. В ходе войны наступил перелом - после двух решающих сражений армия Ирака продвинулась на сто километров на территорию врага.

Иранцы отступали почти по всей линии фронта, опасаясь новой химической атаки. Саддам понял, что сейчас он силен, как никогда. Он вовремя сориентировался и предложил заключить мир, предвосхитив реакцию США на драматический поворот в ходе войны. В июле Хомейни признал, что ему придется испить "горькую чашу" поражения. Боевые действия прекратились, и война официально закончилась двадцатого августа.

Саддам, переживший президентский кризис с честью, был во всеоружии. Во время затянувшихся переговоров о мире он часто приказывал мне занять его место за столом переговоров. Однажды он даже распорядился, чтобы я поставил свою подпись под договором, который сам подписывать не хотел, но вовремя осознал, что отрицать подлинность своей подписи он сможет, лишь объявив о моем существовании, и на решающих переговорах присутствовал сам.

За восемь лет войны погибло 210 000 человек и, по самым скромным подсчетам, воюющие стороны израсходовали 600 миллиардов долларов. Большие нефтедобывающие комплексы в аль-Басре и Абадане были разрушены, и нефтяная промышленность обеих стран снизилась на 15% довоенного уровня. Несмотря на это, в глазах арабского населения многих стран Саддам был героем. В Ираке праздновалась великая победа. Саддам приказал соорудить "Арку Победы", возвышавшуюся в парке Зора у шоссе Кадисия. Огромные бронзовые руки, моделью для которых послужили руки президента, держали два скрещенных клинка. Скульптура была отлита из переплавленной военной техники противника, а постамент украшали тысячи изрешеченных пулями иранских касок. Под дорогой, ведущей к мемориалу, закопали ещё много касок, что позволяло Саддаму и прочим иракцам символически ходить по головам поверженных противников.