Тень угасшего пламени
Шрифт:
Комнату заполнил мягкий голубой свет, а в стене, у которой возился рыцарь, обрисовался дверной проем, контуром которому служила светящаяся линия. Ричард испустил вздох изумления, и, подойдя ближе, дотронулся до темной створки. Та подалась, открывая взгляду узкий длинный коридор, освещенный все тем же мягким светом.
– Никогда не любил эти проходы, - заметил Гродерик.
– Это железное тело в любой момент может застрять. Ладно, я пойду первым. Только не мешкай, я заберу энергоячейку, и дверь закроется через пару десятков секунд.
Рыцарь вынул куб из углубления в стене, и в комнате снова стало темно, лишь неярко светилась тонкая линия, очерчивая вход в тоннель. Ричард постоял немного на пороге, а затем шагнул внутрь. Только тут ему внезапно в голову пришла важная мысль.
– Эй, постой, погоди!
– закричал он.
– В чем дело?
– спросил он, и в его голосе чувствовалось недовольство.
– Я как-то не подумал о еде!
– ответил Ричард.
– Нам ведь нужно чем-то питаться, а там, куда мы направляемся, вряд ли будет что-то свежее...
– Мне не нужно питаться, - сказал рыцарь.
– Мое нынешнее тело не нуждается ни в еде, ни в воде, ни в отдыхе. А вот тебе они нужны. Ладно, сейчас заблокирую дверь изнутри. Ты сможешь найти тут что-то съестное?
– Да, я недавно перекусил тут в трапезной, - ответил мужчина.
– Сейчас, попробую собрать что-то с собой.
Ричард прошел в комнату, где на столах было еще достаточно снеди. Пошарив глазами по стенам, мужчина увидел то, что хотел найти - небольшую дверь в дальнем конце помещения. Раньше он как-то не подумал о том, что рядом с обеденной залой должна быть кухня. Теперь же туда он и направился. Кухня оказалась небольшой, но Ричард смог найти там все, что ему было нужно. Он взял большой полотняный мешок и сложил туда то, что на его взгляд не могло быстро испортиться в дороге. Когда мешок был полон, мужчина привязал его себе на спину, а к поясу прицепил две большие фляги, которые кто-то так удачно наполнил свежей водой. Ричард еще раз все осмотрел и, прихватив с собой забытый кем-то на кухне боевой нож, направился обратно. Он думал о том, что лучше бы этому путешествию не затягиваться, ведь еда когда-нибудь кончится, а смерть от истощения - не самый приятный исход.
– Ну что, ты нашел, что хотел?
– спросил Гродерик, стоя все в той же позе посреди тоннеля.
– Да, можем двигаться дальше, - ответил Ричард, проходя внутрь.
Рыцарь скрежетал доспехами по стенам, протискиваясь вперед, а Ричард следовал за ним. Они двигались так некоторое время, а затем внезапно тоннель кончился, и мужчины оказались в совершенно пустой комнате, у которой не было дальней стены. Ричард подошел к краю, и заглянул в темноту. Он ничего не смог толком разглядеть, только какой-то отблеск внизу, словно слабый свет, имевшийся в их распоряжении, отразился от металлической полоски, лежащей там в темноте. Ричард обернулся и обратил внимание на прямоугольную панель на высокой ножке, стоящую недалеко от края. Но, прежде чем он успел спросить у Гродерика, что это такое, тот поднес к ней энергокуб и вставил его в углубление.
Сначала ничего не произошло. Рыцарь подождал немного, а затем грохнул железным кулаком по панели. В воздухе раздался однотонный сигнал, и комната осветилась голубым светом.
– Так никто и не починил, - сказал Гродерик, виновато разводя руками.
– Всегда заедала.
Но Ричард ничего ему не ответил, потому что его внимание привлек звук выпускаемого сжатого воздуха, донесшийся из темноты. А затем у края помещения, которое было ничем иным, как платформой, мягко появился небольшой вагон, вынырнув откуда-то из темноты.
Глава двадцать шестая
– Почему ты так уверен в надежности этих... руин?
– спросил Ворон.
– Им тысячи и тысячи лет, а ты решил, что точно знаешь принцип действия древнего устройства. Кто может гарантировать, что оно вообще заработает?
Дей виновато развел руками.
– Никто. И, тем не менее, у меня нет более приемлемого плана. Может ты что-то придумал, темный?
Ворон поморщился.
– Нет. И от этого не легче. Ладно, допустим. Каким-то образом я привлекаю внимание Гартумнакса и заманиваю его в нужное место. Что дальше-то?
– Дальше все предельно просто, - ответил дракон.
– Если, конечно, все сработает, как я ожидаю. Ты заманиваешь его, активируешь Круг Удержания, из Лича начинает вытягиваться энергия. Как-то так, деталей, я, к сожалению, не знаю. Но потом, когда процесс будет завершен, ты должен активировать Круг Уничтожения, и тогда устройство преобразует
– Спасибо тебе, Деймарес, - внезапно сказал Ворон.
– Спасибо за то, что помогаешь мне, уже в который раз. Жаль, мне нечем сейчас отплатить тебе, но, возможно...
– А, пустое, - перебил его Дей.
– Ты, вроде, неплохой парень. Да и к тому же, есть у меня в этом деле и свой интерес.
– Вот как?
– удивился шаман.
– Ты раньше об этом не говорил.
– Да, повода не было. Видишь ли, я много прочитал книг за свою жизнь. Может быть я и молодой дракон, но и мерки возраста у нас не человеческие. Мне триста шестьдесят девять лет и два месяца, Ворон. За это время я многое узнал, скитаясь по миру и собирая чужую память и знания по крупицам. Я ушел из дому, когда мне было всего восемьдесят лет, почти ребенком. Отец был открыто против моего интереса к древности, он считал, что дракону не подобает копаться в прошлом. Дракон должен быть воином, в соответствии со всеми традициями нашего рода. Нас никогда не было особенно много, в лучшие времена - десять-двенадцать драконьих семей. Конечно, иногда попадались исключения, вроде меня, но такие случаи старались замалчивать, чтобы не подавать плохой пример подрастающему поколению.
Дей заложил руки за спину, подошел к картине, висящей на стене и уставился на нее, не замечая. Сейчас он был всецело погружен в свои мысли.
– Отец поставил передо мной выбор, - продолжил дракон.
– Либо я начинаю тренироваться вместе со старшим братом, либо убираюсь из дому. Ему было невыносимо больно, когда я выбрал второй путь. Он до конца надеялся, что я, хотя бы из страха быть изгнанным, переменю свое решение и послушаюсь его желания. Но я был тверд, я не хотел становиться еще одним бессмысленно погибающим на никому не нужной постоянной борьбе со всем миром молодым драконом. И старым, иссеченным шрамами и полным боевой мудрости воином я тоже становиться не хотел. У каждой семьи был свой заклятый враг. Люди не любят драконов, боятся их. Их страх порождает желание убить первым, предотвратить предполагаемый удар. Они так уверили себя в нашей кровожадности, что поневоле нам пришлось отчасти соответствовать этому образу, защищая себя. А ведь мы никогда не крали принцесс, не охраняли бесполезные груды желтого металла, не сжигали деревень... пока нас не провоцировали.
Дей умолк, невидящим взором разглядывая картину, а затем, резко обернувшись, снова зашагал вдоль магической карты. Ворон рассматривал его профиль, и ловил себя на мысли, что невольно привязался к этому странному, постоянно подшучивающему надо всем молодому дракону, в глубине которого, под слоем этой самой веселости таились какие-то старые раны. В этом они были похожи, только сам Ворон не прятал своих рубцов за юмором, но наоборот, хотел докопаться до своего прошлого.
– У моей семьи главным врагом были северяне, - снова заговорил Дей.
– Гордый и свободолюбивый народ. Хотя, кому я рассказываю. Ты ведь, получается, тоже из них. Какая ирония. Что с тебя, впрочем, взять, ты все равно ничего не помнишь. Какое-то время мы жили с ними в мире, но потом что-то пошло не так, и наши народы начали затяжную войну, в которой, в общем-то, побеждали люди. Да, мы сильны и нас было трудно убить, но не невозможно. И нас всегда было очень мало. Драконы сражались, яростно и самоотверженно, но за каждым убитым человеком становился еще десяток. За десятком - тысяча. А что мы? Иногда одной семье драконов требуется не меньше ста лет, чтобы завести нового ребенка. Что мы могли противопоставить бесконечной людской плодовитости? И война стала чахнуть. Мы предпочитали скрываться, лишь изредка отвечая на нападения, когда были уверены в абсолютном успехе. Стали беречь силы. Но конец был неизбежен. Непредотвратимый и печальный конец для нашего рода. Видимо, ситуация сложилась одинаковая для всех драконов. Мы стали терять связь с другими семьями, а потом остались в одиночестве. Последний раз контакт вышел с моим двоюродным дядей, Бартоло. Это было почти двести лет назад... А потом я узнал, что в очередной самоубийственной схватке с варварами погибли мой брат и отец. Моя мать умерла еще раньше, в одной из устроенных на нас облав. Я чувствовал смерть каждого из них, но был слишком далеко, чтобы как-то помочь.