Тень угасшего пламени

Липский Павел Михайлович

Ворон снял руку с рычага и неторопливо подошел к пленке щита. Протянув вперед здоровую руку, шаман коснулся еле заметной в воздухе границы и не встретил сопротивления. Сделав еще шаг, мужчина оказался вне защищенного круга и приблизился к сфере. Она все так же пульсировала, зависнув в воздухе на уровне груди Ворона. Шаман всматривался в ее глубину, а затем внезапно резким движением протянул руку, и погрузил пальцы в бледное сияние.

***

– Тогда не будем терять ни минуты!
– мужчина встал с кровати и протянул девушке руку.

Она тут же

ухватилась за нее, и поднялась, с нежностью заглядывая ему в глаза. Шаман улыбнулся, провел рукой по ее рыжим волосам и ласково потянул ее за собой. Подойдя к двери, он отодвинул засов, постоял немного, прислушиваясь, а затем аккуратно потянул дверь на себя. Смазанные им петли и сейчас не подвели и провернулись абсолютно бесшумно, выпуская двоих беглецов в каменный коридор. Снова прислушавшись, мужчина осторожно двинулся к той самой бойнице, через которую не так давно сюда влез. Подойдя к ней, он приподнял легкое женское тело, позволив девушке ухватиться за край отдушины и, благополучно перенеся себя через стену, скатиться в мягкий снег.

Убедившись, что возлюбленная уже на другой стороне, мужчина подтянулся на руках и в следующее мгновение уже стоял рядом с ней, вглядываясь в ночь.

– Нам туда, - указал он направление и, взяв девушку за руку, стал быстро спускаться вниз по склону.

Снег падал крупными белыми хлопьями, застревая в волосах и одежде обоих беглецов. Позади них все так же мрачно высился монастырь Огня, равнодушный к насекомым, именуемым людьми. Спустившись к подножию горы, шаман отыскал нужную тропку, петлявшую среди каменных нагромождений и сейчас обильно занесенную снегом.

– А они не найдут нас по следам?
– спросила девушка, прижимаясь к шаману.

– Нет, милая, сегодня замечательный снегопад. Он все заровняет к утру, - мужчина осторожно пробирался вперед, не выпуская ее руки.

Вскоре спуск стал круче, и мужчине пришлось прилагать больше усилий, чтобы не сорваться и не покатиться вниз по склону. Ветер усилился, швыряя горсти колючего снега в лица беглецам.

– Я могу растопить этот снег, - предложила жрица, стараясь ступать в следы, оставленные шаманом.

– Не надо, - отозвался тот, прощупывая ногой дорогу.
– Они могут почувствовать, как ты взываешь к стихии. Лучше не рисковать.

Дальнейший путь проходил в полном молчании, потому что говорить уже было трудно, ветер уносил слова. Спуск продолжался еще какое-то время, тропка петляла, открывая иногда с одной из сторон вид на бездонную пропасть, но, наконец, беглецы вышли на небольшую ровную площадку, где они могли перевести дух.

Девушка озябла, и хотя сама природа ее силы и согревала ее, она не могла пустить в ход что-то серьезное, чтобы хорошенько отогреться. Мужчина, казалось, вообще не замечал холода, его цепкий взгляд шарил по окружающим уступам, в любой момент готовый опознать силуэт преследователей. Но все было спокойно, лишь ветер и снег составляли им компанию.

– Давай немного передохнем, - сказал шаман, притягивая девушку к себе и заключая ее в объятия.
– Прости, что заставляю тебя

мерзнуть, но не было времени собирать вещи.

– Я понимаю, - приглушенно отозвалась она, прильнув к нему всем телом.

Из их ртов вырывались плотные белые облачка дыхания.

– Ничего, мы справимся, - нежно заговорил мужчина, и его колючий взгляд, шаривший по окрестностям, внезапно стал мягким, опустившись на огненную голову девушки.
– Они никогда не смогут найти нас. Знаешь что, мы уплывем за море.

– За море?
– переспросила жрица.

– Ага, - мечтательно протянул шаман.
– Я много раз видел его вдалеке, следил за сверкающей гладью, куда на закате погружается солнце.

Девушка ничего не ответила, но мужчина понял, что она улыбается. Внезапно что-то в окружающей обстановке насторожило его. Взгляд шамана тотчас же стал острым и снова забегал по скалам, когда вдруг он понял, что же его так поразило. Медленно отстранившись от девушки, он заглянул ей в глаза.

– Ветра не слышно, - только и сказал он.
– Тишина.

Ее глаза непонимающе расширились, а затем она ощутила то же самое. Действительно, порывы ветра все так же ощущались на лицах, снег сыпал крупными хлопьями, но все это происходило в полнейшей тишине, будто бы они оба разом оглохли.

– Стой сзади, - сказал шаман, отодвигая девушку к себе за спину и поворачиваясь лицом к темной формации, неторопливо проявляющейся в воздухе в нескольких шагах от него.

Беспорядочное мельтешение обрело некую форму, став похожим на высокое черное зеркало, лишенное рамы. Его поверхность была непрозрачной, ничего не отражающей, по ней то и дело пробегала случайная рябь. А через мгновение она подалась в стороны, пропуская высокую фигуру, шагнувшую прямо в снег. Это был старик с суровыми чертами лица, одетый лишь в просторный черный балахон. Уверенно ступая босыми ногами, он направился прямо к застывшим беглецам, подняв на шамана пристальный, ничего не выражающий взгляд.

– Я предупреждал тебя, Мориэнд, - раздался в оглушительной тишине его голос.
– И мне казалось, мы пришли к пониманию.

– Оставь меня в покое, старик!
– воскликнул шаман.
– Я не хочу служить твоим идеалам, я выбираю свободу!

Намурату с сожалением покачал головой.

– Ты не можешь выбирать, ученик. За тебя выбор сделала судьба, когда принесла тебя, утопающего младенца, к моим ногам. С этого момента все твое существование - это служба нашему долгу. Ты же всегда это прекрасно понимал.

– Я ошибался!
– в голосе шамана послышалась горечь.
– Я не знал иной жизни! Но теперь любовь открылась мне, и я не хочу больше служить Тьме!

– Мы не служим ей!
– с неожиданной свирепостью воскликнул старик.
– Мы охраняем ее! Как ты не понимаешь?! Мы - те, кто хранит весь мир от ярости слепых стихий! Без нашей самозабвенной службы они давно бы подчинили себе его, превратились бы в богов! Ты не можешь отказаться от этого бремени, ученик. Тьма в тебе, и, ослабив свою волю, ты выпустишь ее на свободу!