Тени Рагнарека
Шрифт:
– А она на меня какого черта собак спустила?
– Она из-за платья расстроилась, а тут ты – статуя, блин, командора! – парень ощутимо встряхнул Мэтта за шиворот. – Хоть раз увижу, что из-за тебя она плачет – пеняй на себя!
Мэтт со вздохом оглянулся, посмотрев в след удаляющейся девичьей фигурке.
– Бесполезно. Она сейчас ничего слушать не захочет – только еще больше поссоримся. Пусть слегка поостынет, тогда и поговорим.
========== Тарани ==========
Гора учебников и конспектов на столе уже начинала подпирать потолок – это не считая книг на кровати, тумбочке и даже прямо на полу. М-да, обычно в ее
Наверное – тут интересовавшаяся психологией девушка сама поставила себе «диагноз» – после переезда в Хиттерфилд она переживала свой подростковый период щенячьей вздорности, накаляя протест против прежнего своего статуса «пай-девочки». Увлечение одним из школьных хулиганов тоже было своего рода формой такого протеста – настолько, конечно, насколько она могла это себе позволить, не заметив, конечно, что Найджел никогда не был ни бунтарем, ни протестующим системе – в шайку он угодил, элементарным образом попав под влияние Урии, поскольку сам оказался чересчур ленив и безволен для собственных решений и собственного мнения. Элементарный выбор костюма или фильма в кинотеатре – все это для него становилось едва ли не неразрешимой проблемой, которую парень торжественным образом перепоручал Тарани, до полусмерти обижаясь, когда она оказывалась занята своими делами. Тара относилась к такому с пониманием, старалась, по крайней мере – в конце концов, у Найджела, можно считать, что не было матери – после развода его родители «поделили» сыновей и мать вместе с его старшим братцем Денисом жили в другом городе – и парень должен был чувствовать дефицит заботы и внимания, но всему же есть предел!
«Не человек, а медуза какая-то!» – раздраженно подумала девушка и хихикнула, представив себе медузу, развалившуюся в кресле и горестно стенающую: «Я для тебя ничего не значу! Тебе твои учебники, твои танцы, твои приятели важнее, чем живой чел… то есть – живая медуза! Ты во мне личность не уважаешь!»
По правде говоря, она давно порвала бы с Найджелом, но парень держался крепко, после каждой оперы оскорбленных ее невниманием стенаний, спешно раскаивался едва ли не на коленях, заваливая ее горой букетиков, сладостей и небольших подарков… которые бы сами по себе ничего и не значили, но парня становилось
Поймав себя на том, что перечитывает по третьему разу одну и ту же строку, Тарани со вздохом отложила книгу и спустилась на кухню сделать себе пару бутербродов.
Питер влетел через заднюю дверь так неожиданно, что девушка едва не выронила нож и кусок сыра, и с хмурым видом плюхнулся за кухонный стол.
– Фы фего? – ошарашено спросила Тара, держа в зубах упаковку бутербродной ветчины.
– Ничего! – огрызнулся Питер, с хрустом откусывая от палочки сухого спагетти.
– Что-нибудь случилось?
– Нет. Отстань! Я думаю…
– Угу. Тогда перестань есть сырые макароны – это вредно!
– Слушай ты, мама номер два, читай свои книжки и не лезь в мои дела! Сам разберусь, что мне делать, а что нет!
– По какому это поводу ты мне хамишь?!
Тут в парадную дверь очень настойчиво зазвонили. Питер продолжал с угрюмым видом хрустеть макаронами, поэтому Тарани пошла открывать сама.
– Корнелия?
– Привет-Тара-прости-я-срочно… – скороговоркой выпалила блондинка. – Питер дома?
– На кухне, – кивнула Тарани, тщетно пытаясь угнаться за подругой. Такой она Корнелию видела впервые. Обычно Стражница Земли ухитрялась сохранять полное спокойствие, даже когда остальные ударялись в настоящую панику – и уж точно не в правилах Корнелии было бегать и бестолково суетиться.
– Питер, я же сказала, что все объясню, это ничего не значит…
– Для того, чтобы это «ничего не значило» ты чересчур эмоционально реагируешь, – мрачно усмехнулся Питер и, заметив снова заглянувшую на кухню Тарани, раздраженно рявкнул. – а ну брысь отсюда!
– Мой бутербр… все-все, меня нет! – глуповато помахав ладонью, Тарани поспешно ретировалась в гостиную. Все было совсем неплохо слышно и оттуда.
– Как я уже сказал, ты вовсе не обязана передо мной ни в чем отчитываться, – донесся приглушенный голос брата.
– Я просто боялась, что ты все… поймешь неправильно. Извини, что так вышло. О чем ты хотел поговорить?
– Корнелия, дело в том, что я, скорее всего, не смогу пойти с тобой на выпускной. Меня пригласили в сборную, которая поедет в Нью-Йорк на это лето, скорее всего… Я еще не решил и хотел обсудить это с тобой.
– Тебе и так известно, я хотела бы, чтобы ты остался. Но решать за тебя я не могу…
– Пожалуй, я уже решил, что поеду. Прости…
– Из-за Калеба, да? Питер, я же сказала…
– Я тоже не могу решать за тебя, – судя по голосу, Питер улыбнулся – Тара успела неплохо его изучить. – хотя порой это и было бы проще, не могу. Некоторые узлы надо развязывать, а не разрубать – по-моему, тебе нужно время, чтобы разобраться в ситуации. А мне хотелось бы остаться твоим другом, чем бы все это не закончилось.
– И поэтому ты просто капитулируешь в такой момент?! – голос Корнелии слегка дрожал. – Извини… ты прав, конечно. Только я все решила уже очень давно. Удачи на соревнованиях! – с явно преувеличенной воодушевленностью попрощалась Корнелия, уже через гостиную направляясь к выходу. – Пока, Тарани!
– Корнелия, постой!
– Извини, я хочу побыть одна! Счастливо!
– Корни…
Поморщившись от громкого хлопка дверью, Тарани тяжело вздохнула и, вспомнив про бутерброд, вернулась на кухню.