Тени тянутся из прошлого

Черепашка Гульнара

«Да и сами вы хороши», — этого Токэла произносить вслух не стал. Но Охитека и сам все прекрасно понял.

Ну да, что ему мешало дождаться, чтоб она остыла? Пусть даже на это понадобился бы год-другой. Но он встретил тогда Ловеллу… да, ими обоими руководил расчет. Но ведь не только. Нельзя держаться одной рукой за прошлое, второй — за настоящее. А он то и дело предается бесплодным воспоминаниям.

— Никого из этих людей спасти нельзя, — снова заговорил Токэла. — Пыль кристаллов изменила их всех необратимо. Вы представляете, что начнется, если в обществе появятся несколько

десятков безумцев, иногда видящих пророчества? Даже если отдать их на попечение в обитель милосердной Пэвэти, — он выразительно смолк. — Они уже ничего не осознают. Так что гибель их будет блаженна и бессознательна. По сути, рассудки их уже давно не существуют.

— Алита в один из последних снов видела одного из этих мистиков, — поведал Охитека. — Он был расстроен скверной едой и тем, что не привезли витамины…

— Вы сочувствуете им, воспринимая их, как обычных людей, — Токэла кивнул. — Но это лишь остатки. Жалкие искры давно угасшего разума.

— Вы так уверенно говорите об этом…

— Я знаю. Просто поверьте — я знаю, о чем говорю, — жрец помрачнел. — Я не хочу говорить — откуда, как, при каких обстоятельствах. Но я знаю.

Охитека кивнул.

Лидер общины Великого столпа был удивительно терпелив и человеколюбив. Редкое качество для жреца! Тем более, для жреца фундаменталистов. Такие качества присущи тому, кто многое повидал и перенес. Если он не хочет о чем-то рассказывать — на то есть причины.

Нэси прекрасно понимал, чем продиктовано решение.

Появится несколько десятков мистиков, десятилетиями практиковавших запрещенные практики — об этом станет известно. Кто-то услышит их слова. Чей-то разум смутят предсказания. Мало ли, что может ляпнуть тот, чьи мозги давно пропитались пылью магических кристаллов! И предсказания, способные смутить неокрепшие умы. И сам факт того, что кто-то практиковал то, что находится под абсолютным запретом! Общественность всколыхнется — факт.

А кто-то, вполне возможно, захочет иметь под рукой такого предсказателя. Пусть неточного, непредсказуемого…

Хотя насколько неточного? Если их там держали и кормили — кому-то их предсказания явно шли впрок. И Охитека даже готов был предположить — кому именно. Вот только доказать ничего нельзя. А ведь он и сам не отказался бы допросить хотя бы одного из этих несчастных!

— А вы не пытались расспросить их? — осведомился он.

— Мальчик, — Токэла покачал головой. — Ну, что эти несчастные могли рассказать? Самое большее — они могли поведать о том, что видели в мистических видениях. Что они могли знать наверняка?

— Община Нового гласа, — пробормотал нэси.

— А этого никто не может знать наверняка, — укоризненно протянул жрец.

— Но вы наверняка сами об этом думали!

— Мало ли, кто о чем думал? Я слыхал, кто-то думает, будто вы держите на своем полигоне не одного видного деятеля. И даже не один десяток таковых. Однако доказательств нет! Вы хотели бы, чтобы кто-то взялся трясти вас без доказательств?

— Так ведь пытались! — возмущенно зафыркал он.

— Ну, так мало ли, кто и что там пытался? Всем, кто перешел границы дозволенного, теперь придется ответить.

— Что ж, — Охитека

помолчал. — Я сверну опыты на полигоне, — он запнулся. Жаль было все бросать на полдороге! — Вот только остаются мои арестанты. Вы сами о них помянули.

— Почтенный Охитека, — протянул иерарх. — Осень почти наступила. Пора бы и выпустить бедняг, — во взгляде мудрых темных глаз притаилась усмешка. — Как летний зной сменяется осенней прохладой — так и жесткости пора бы смениться милосердием.

Нэси покивал. Почтенный Токэла любил иногда ввернуть выспреннюю фразу.

Но в одном он прав. Что проку держать их дальше, выжидая удобного момента, чтобы предъявить общественности? Рано или поздно это придется сделать — и он это прекрасно знает. А очутившись на свободе, недавние арестанты не будут молчать. Эффект будет громкий!

И пусть лучше это произойдет сейчас, в начале осени. Чтобы к зимнему собранию Совета вся эта история успела притихнуть, навязнув в зубах.

Но медузий хвост — какое разочарование! Он думал поставить еще не один эксперимент с пылью кристаллов. И теперь его терзало чувство незавершенности.

Да, суммы, которую ему озвучил Токэла, хватит и на закрытие всех вопросов с владельцем подводного межконтинентального тоннеля. И на то, чтобы начать работы по воплощению проекта, который ему еще в начале лета продала Кэт. Да… если с реактором все сложится благополучно, а сам он не станет хлопать ушами — возможно, он даже сможет возобновить строительство подводного бункера со входом в своем домике на побережье!

А разочарование терзало. И смутное беспокойство.

— Итак? — жрец нарушил повисшее молчание. — Вы сказали, вам нужны четыре доли суток, чтобы вывезти оттуда оборудование, драконов и людей. Этого будет достаточно?

Задница пещерной таксы! Люди.

— Вот люди — проблема, — пробормотал он.

— Только не говорите, что собираетесь держать своих арестантов и дальше, — поразился Токэла. — Вы что, собираетесь распихать их по подземным этажам вашей штаб-квартиры?

— Да ветродуй с моими арестантами! — отмахнулся он. — Я думаю — что мне делать с рабами.

— А! — брови почтенного иерарха подпрыгнули. — Тут вам тревожиться не о чем. Оставите их на полигоне. Их судьба отныне — забота общины Великого столпа.

Охитека недоверчиво воззрился на него.

Токэла с невозмутимым видом отпил из рюмки немного настойки. Потянулся за кусочком вяленого мяса. Нэси откашлялся.

— Что ж, — кивнул. — Если это не станет для вас обузой…

— О, что вы, — живо откликнулся жрец. — Ни в коем случае! Мы, фундаменталисты, тоже должны подавать изредка пример человеколюбия и милосердия.

Эге! А не так-то он прост! Завершить все опыты, связанные с пылью магических кристаллов, как же. Не для того почтенный Токэла их финансировал! Небось, и бедолаги с фабрики далеко не все остались в своем сумрачном подвале. То-то будет здорово, когда через полсотни-сотню лет вскроется правда: почтенный глава общины фундаменталистов вплотную изучал мистиков и их практики! Впрочем, ни Токэлы, ни его самого в живых не будет — а коли так, пусть вскрывается что угодно. Это уже будет не его забота.