Тени тянутся из прошлого

Черепашка Гульнара

– Не вздумай прямо сейчас подскакивать и куда-то мчаться, - предостерегла она. – Врачи говорят – тебе еще доли четыре минимум следует провести в госпитале, - тяжело вздохнула. – Четыре доли – это минимум, понимаешь? – повторила настойчиво. – Без телефона, не глядя на часы или в телевизор. Упаси Спящий – безо всяких рабочих вопросов! Даже срочных. Особенно – срочных!

– Хорошо-хорошо, я понял, - он устало прикрыл глаза.

Виски слегка сдавило. Н-да, насчет подскакивать и бежать Вэл откровенно погорячилась. А ведь срочных и крайне срочных дел накопился немалый

ком! Хватит уже тех, что требовали его появления, когда он направлялся к Уру. А с того момента прошло три доли с лишним.

И еще четыре ему лежать…

Без вариантов. Подняться сейчас он явно не в состоянии.

– Алита хотела тебя увидеть, - подала голос Вэл. – Рвалась сюда.

Охитека ощутил укол совести. Забыл о дочери, едва услышал, что она жива и дома. Сразу переключился на текущие дела. Можно было бы подумать, что время его волновало больше, чем Алита!

– А чего ты ее сюда не привезла? – выговорил он после паузы.

– Ты соображаешь, что несешь? – возмутилась жена. – Только в больнице ей торчать не хватало! Тем более, эти три доли ты лежал без сознания. Я здесь сидела, возле тебя. А ей что прикажешь делать? Тоже сидеть, или носиться по коридорам? Сколько ты пробудешь без сознания – врачи сказать не могли!

– Извини, не подумал…

– Я пойду, - она поднялась. – Сейчас врач явится, станет меня выгонять, напоминать, что тебе нужен покой, - оглянулась на дверь. – Да тебе и правда стоит отдохнуть. Главные новости узнал – и хватит с тебя.

– Погоди! – вскинулся Охитека. – Не хватит…

– Лежи, не дергайся, - она покачала головой. – Тебе нервничать и переутомляться врачи запретили. Будешь нарушать режим – задержишься здесь дольше!

– Знаешь, чем пугать, - он вздохнул. – Вэл, не уходи. Я же так не могу!

– Можешь. Лежи, отдыхай, - она вышла, плотно прикрыла за собой дверь.

Легко ей говорить! Лежи отдыхай. А если ему не отдыхается?! Душа требовала действия. В конце концов, он три доли уже провел здесь!

Что вообще произошло там, на мосту? Каких бурых медуз он очутился с флайером в воде – очередное покушение? Он-то решил, что его пытаются похитить – а его решили просто и вульгарно утопить в проливе.

Сомнительный, к слову, какой-то способ. Слишком сложный и слишком ненадежный. Проще уж было бы столкнуть флайер в сторону от моста и подбить. С их скоростью – неизвестные могли себе это позволить.

Писк приборов раздражал, мешал сосредоточиться. Может, их можно как-то выключить?

Он хотел приподняться и заметил трубку капельницы, тянувшуюся к его руке. Что за мерзость! Все-таки больница – скверное место. Еще и эта слабость. Охитека откинулся на подушку и прикрыл глаза. В голове зашумело.

Он наблюдал, как шум закладывает уши, заполняет голову и выходит за ее пределы, заполняя собой все вокруг.

Однообразный, однородный – словно на голову кто-то сыпал мелкие-мелкие невесомые камешки, и те шуршали, осыпаясь. Не только на голову, но и вокруг, по всей палате. А может, и за ее пределами. Исчезло все, кроме тихого, но заглушающего все звуки мира шелеста.

Белый

шум – вот как физики это называют.

Он выпал из жизни на три доли суток, потом – еще на три, и еще минимум четыре ему никак нельзя вернуться к активности. Вместо решения проблем он будет лежать бревном и слушать белый шум.

Что же все-таки, к лысым генетикам, произошло на мосту?

Видимо, узнает лишь после выхода. Вэл ни словом не обмолвилась. На этом нить мыслей оборвалась, а обволакивающий белый шум рассеялся, обернувшись прозрачной беззвучной чернотой.

*** ***

Пока лежал в госпитале, Ловелла с дочкой навещали его пару раз. Дочь показалась Охитеке поникшей, отстраненной. Это его встревожило. Может, конечно, это больничная обстановка так на нее действовала. Но он подозревал, что причина заключалась в том, что малышке пришлось пережить из-за налета на особняк.

Охитека злился, но что он мог поделать? Ему даже подниматься с постели надолго не позволяли. Да он и сам не особенно рвался гулять даже по палате – мучила слабость.

Покинуть госпиталь удалось спустя четыре с лишним доли, едва не в середине последней трети суток.

Врач настаивал на том, чтобы пациент остался еще ненадолго. В крайнем случае – чтобы ехал немедленно домой, и там отдыхал. Сам Охитека с легкой досадой думал, что вода на побережье наверняка прогрелась – но об отдыхе не приходится и мечтать. Наотдыхался. Результат налицо!

Прямо из госпиталя направился в офис – сил выносить неопределенность не осталось. Ловелла только махнула рукой с досадой и заявила, что ничего иного не ожидала.

Особого проку его приезд не принес: слабость не отпускала. Охитека поднялся в свой кабинет, запросил информацию обо всем, что происходило в его отсутствие. Попытался сосредоточиться на изучении, и понял, что его безобразно клонит в сон. Он с полчаса тщетно пытался сосредоточиться на докладе Телатки с полигона, и понял, что ни слова не в силах запомнить.

Пролистал отчеты службы безопасности о взрыве в особняке и о поисках Алиты. Заглянул в документацию из инженерного отдела, который возглавлял при жизни Тиис.

И решил сдаться. Вникнуть ни во что решительно не получалось. Грызла досада.

Поразмыслив, Охитека принял половинчатое решение: домой не поехал, а улегся отдохнуть прямо на диване в кабинете. Дверь заблокировал изнутри, чтобы его не застали в таком неофициальном виде.

Сам не заметил, как провалился в сон. Разбудил сигнал коммуникатора.

Нэси с минуту сидел, уставившись перед собой и бессмысленно моргая, силясь сообразить, что происходит, и что от него требуется. Наконец поднялся, включил связь.

Секретарь обрадовал сообщением, что к нему явилась посетительница. Помилуй Спящий! Кому он понадобился? Он раскрыл рот, чтобы объяснить секретарю, куда нужно послать незваную гостью, когда тот назвал имя. Охитека поперхнулся несказанными словами.

Торопливо обошел стол и плюхнулся на свое место.

– Пригласите! – прозвучало излишне поспешно.