Тени тянутся из прошлого

Черепашка Гульнара

Лэнса фыркнул. Видимо, представил картину – втроем с Охитекой и его тестем пить наливку под очередное сообщение от аналитиков.

Н-да. Ловелла точно будет в восторге.

– Значит, ждем, когда ситуация накалится, - он решил вернуться в русло серьезного обсуждения. – А что после – поставишь вопрос о смене председателя Совета? Хотя о чем я – ты-то точно так топорно не сработаешь! Снова – через подставных лиц, или рассчитываешь, что все произойдет самотеком?

– До смены председателя еще пройдет несколько этапов. Сначала

возьмутся за народных наблюдателей. Это ведь они прохлопали такую инициативу у них под носом!

– Почему они промолчали? В нынешнем сезоне они вообще не воспользовались правом вето!

– А им скинули инсайдерскую инфу, что напоследок мы собираемся протащить закон о свертке социальной поддержки наших ближайших родственников – генетических инвалидов, - Лэнса ощерился.

– Атавинантов? – не поверил Охитека. – И кто-то счел, что такой вопрос мог прозвучать?

– Ну, покусились ведь мы на святое – картели? Почему бы олигархам не оборзеть в край и не покуситься еще и на права самых бесправных и обездоленных граждан?

Н-да. В сравнении с таким даже сверка картелей представала детской забавой.

Расу нэси роднила с атавинантами общая генетическая модификация, полученная их далекими общими предками три сотни лет назад.

И те, и другие получили в геном птичьи гены. Вот только предки нэси использовали полученную компенсацию на то, чтобы вывести ген, частично блокирующий проявления птичьей наследственности. В итоге во внешности нэси она проявлялась слабо: перьевой покров вдоль кромки волос, на лбу и ушах, тонкие перышки там, где у обычных людей находился волосяной покров.

Блокирующий ген прижился у всех, кто подвергся эксперименту по добавлению птичьих генов. Беда в том, что он был рецессивным. То есть работал лишь, если был получен младенцем-нэси от обоих родителей.

Нэси могли заключать браки и обзаводиться потомством только со своими.

В смешанных союзах неизбежно рождались уроды. С жутко деформированными лапами вместо ног и рук, со скрюченными птичьими пальцами. С роговыми наростами на нижней части лица – а зачастую и с полноценными клювами. Бывали и более крупные отклонения – когда часть внутренних органов и скелета имела строение, свойственное птицам, а не человеку.

Обычные люди не имели гена-блокатора. А значит – не могли передать его своим детям.

Понятно, что официальные союзы нэси и людей оказались под запретом.

Однако дети часто рождаются в неофициальных союзах… появившихся на свет младенцев матери оставляли в больницах. И кто их мог за это винить? Нет, на безответственных мамаш навешивали драконовские штрафы. Только зачастую те так их и не выплачивали – было нечем. Чаще всего незадачливыми матерями становились девушки человеческой расы – не из самых благополучных слоев.

И содержание таких младенцев целиком ложилось на государство.

Да, многие из них не доживали до совершеннолетия. Вот только тех, кто доживал, приходилось содержать

пожизненно.

– А сколько у нас атавинантов живет хотя бы на Вавиекамиге?

– А какая разница? – удивился Лэнса. – Пусть хоть вовсе не живут! Мы-то – нэси – есть. А значит – всегда есть вероятность появления новых атавинантов. И, если Совет вздумает отказаться содержать их, общество этого не поймет. Вот тут мы можем увидеть настоящий взрыв. А не какие-то там беспорядки и недовольство обывателей.

Охитека покивал.

– Я-то считал себя беспринципным типом – вожу дружбу с Роутэгом, пользуюсь незаконными способами решения проблем, - посетовал он.

– На трех континентах, как копни – одна незаконная организация поверх другой, - Лэнса махнул рукой. – Ты просто наиболее прямолинеен, - он наконец вспомнил про свое мясо, давно остывшее в тарелке.

Нервничает, - с запозданием дошло до Охитеки.

С чего, хотелось бы знать?! Уж он-то все просчитал! Хотя сколько раз за последние годы все шло не так, даже когда все, казалось бы, было просчитано?

Он снова перевел взгляд на окно.

С парковок на двадцатых этажах здания напротив стремительно разлетались флайеры. Толпа внизу поредела – кажется, охрана бросила попытки остановить людей, и часть уже зашла внутрь. Служащие, по всей видимости, общаться с обывателями не желали – потому и драпали врассыпную.

И что люди собираются делать с опустевшим зданием, хотелось бы знать?

Стражей мира не видно, репортеров – тоже. Прямо-таки оскорбительное невнимание к бунту! Даже любопытно, много ли уцелеет внутри здания после наплыва недовольных.

– Словом, треть суток можно вообще ничего не предпринимать, - снова заговорил Лэнса, тоже кинул взгляд наружу. – К слову, забавная реакция, правда? Большая часть таких же дельцов, как и мы, боится смотреть на происходящее, - прибавил он.

– Это как раз таки ожидаемо, - Охитека пожал плечами. – Я так понимаю – многие из присутствующих здесь голосовали именно за свертку.

– Пожалуй…

По сути, все, что было необходимо, они обсудили. Остальное было обговорено раньше.

Лэнса ушел первым. Охитека заказал кофе, просидел еще с полчаса, наблюдая за тем, что творилось за окном. Так и не дождавшись хоть какого-нибудь разрешения ситуации, отправился на парковку. Хотелось проветриться перед возвращением в офис.

На улицах сейчас, конечно, неспокойно. Но не сидеть ведь запертым в собственной штаб-квартире? Это занятие он, пожалуй, оставит почтенному Ширики.

Глава 31

Флайер вышел на прямой отрезок дороги, и Охитека сдвинул прозрачный щиток на стекло перед водительским сиденьем. Новшество, недавно установленное на его личный транспорт корпоративным техническим отделом. Короткое мерцание – и впереди вместо тупика проявилась пустая трасса, уходящая к пыльному горизонту.