Тени вечерние. Повести
Шрифт:
Входит Лариса с подносом, расставляет на столе закуски, рюмки.
Лариса: Устроим маленький раут.
Илья: Раут? Чтобы поменьше съесть?
Лариса: Ненавижу нашу вечную привычку обжираться. Берите пример с Запада – там все просто.
Борис: Да, интересная новость. Встретил на днях Женьку. Представляешь, редактором заделался!
Инна (кладет руку под
Борис (садится в кресло рядом с кушеткой): Разумеется… Но это не мешает… (Хлопает по робе.) А, черт! (Находит спички, закуривает.) Болванов можно и нужно использовать. В этом их основное назначенье.
Илья садится в соседнее кресло, демонстративно зевает.
Инна: Илье скучно с нами. Он сейчас где–то… высоко! Где ты сейчас, Илья?
Илья: У себя в желудке. Перевариваюсь.
Инна: Бедненький… Мне тебя почему–то всегда так жалко!
Борис (к Инне): Надеюсь, у тебя к нему чисто э… материнское чувство?
Инна (с коротким смешком ): О, да!
Подтягиваются к столу, рассаживаются.
Борис: Как говорится, хотел бы в рай, да грехи не пускают. (Преувеличенно долго разглядывает на свет бутылку, трет ее о рукав робы.) Со слезой!
Инна хихикает.
Илья: Ты когда–нибудь приступишь к делу?
Борис (прикладывая палец к губам): Шшш… Так надо. (Разливает по рюмкам самогон.) Полагаю, самая пора выпить. Пусть в этом самодельном, но сотворенном от чистого сердца напитке, таится хотя бы по капельке счастья… на каждого.
Инна: Тривиально. Ты что, мало переводил грузинских поэтов?
Лариса: О, не только грузинских!
Илья: И не поэтов…
Лариса: Ну конечно, кроме тебя поэтов нет!
Борис: Я сказал тост, а рюмки еще в руках.
Пьют.
Инна: А он все такой же?
Борис: Кто?
Инна: Женька.
Лариса (оживленно): Женька? Знаю, знаю… Полненький такой…
с портфелем.
Борис: Жена моя как всегда
Лариса: В следующем месяце у Борика выйдет подборка в…
Борис: И думать об этом не хочу! (Хлопает по робе в поисках спичек.) А, черт…
Лариса: Пожалуйста! Могу вообще не говорить.
Павел внимательно смотрит на Бориса, наливает ему.
Инна (капризно, протягивая рюмку): А мне?
Павел: Я привык щадить женщин.
Инна презрительно фыркает.
Борис (пьет, ставит локти на стол, закуривает): Все мы – ублюдки.
Инна тоже закуривает, принимает конвенциональную позу задумчивости и меланхолии.
Илья: Ты не ублюдок. Ты маленький живчик с бородой вместо хвоста.
Борис: Шутить изволите? Но от вас я приму все…
Лариса: Какое самоуничиженье!
Борис (не обращая внимания): Илюша, накатай на меня эпиграммку… и лет через сто мы с тобой оба – в бессмертьи!
Илья (настороженно): Ничего не вышло?
Борис: Потом, потом! (Смеется.) Как вам нравится идея? Перевожу Илюшку на… сербо – хорватский, выдаю оригинал за перевод и пожалте – печатаю!
Лариса: Твоя хитроумность потрясает.
Борис: Я раб… ремесленник, а ты талантливый мужик, Илья.
Инна (сухо): Судить о том, кто из нас более талантлив, по меньшей мере странно.
Борис (прижимая руку к груди): Прости…
Инна встает, потягивается.
Инна: Хочу танцевать!
Борис: Превосходная идея. Мужчины допивают, а женщины…
Лариса: Наводят марафет. Иннуля, помоги–ка убрать со стола.
Инна, нехотя подчиняется. Женщины, забрав часть грязной посуды, уходят.
Илья (Борису): Ты показывал стихи? (Борис утвердительно кивает головой.) Из того, что ты здесь наговорил, я понял…
Борис (меланхолично): Старик не оценил. Что ты хочешь… Другое поколенье. Но, признаться, я тоже был удивлен.
Илья: Конкретно?..
Борис: Он сказал… что это не русские стихи.