Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
— Взаимно, мистер Нотт, — сухо ответил ему Дамблдор. Макгонагалл покачала головой.
— Я не сказала вам спасибо, Нотт, — кратко заметила она. — Спасибо. Два балла Слизерину. Не думаю, что это имеет смысл сейчас, но пусть они вас утешат.
«УТЕШАТ?!»
В его голове будто бы забил колокол, а стук сердца запульсировал в висках.
— Что… что вы имеете в виду?
— Минерва, не стоит так пугать юношу, — укорил её Дамблдор. — Успокойтесь, мистер Нотт. Все студенты, что добрались до Отдела Тайн, я ведь так понимаю, что вы в курсе этой авантюры?
Теодор
— Все они живы. Включая мисс Уизли и мистеров Гампа, Томаса и Лонгботтома.
От сердца отлегло.
— Несмотря на некоторые… травмы, их жизни ничего не угрожает. Сейчас все они в Мунго.
— Что там случилось?
— Бойня, — ответила вместо директора Макгонагалл. — Грязная бойня, учинённая Вы-знаете-кем! Он заманил детей в ловушку и попытался шантажировать министерство!
— Профессор Спраут сказала, что Фадж ушёл в отставку?
— Его судьбу мы с вами будем решать послезавтра в Визенгамоте, — мягко сказал Дамблдор. — Присядьте.
Кресло само подлетело к Нотту, и он понял, что совершенно не хочет садиться.
— Увы, Минерва права. Я вынужден вас расстроить. Ваша тётушка… Гестия Джонс закрыла собой ваших друзей.
Теодор сжал подлокотники до боли в пальцах. Он зажмурился, надеясь, что это всё ещё сон, и его пробудит лишь утро в Больничном крыле. Напряглись жилы лица, и скула острой болью отозвалась в голове.
— Она пала, как настоящий гриффиндорец, — тихо сказала Макгонагалл. — Мне… мне жаль.
Теодор вспомнил, как впервые встретился с тётушкой. Ему было несколько лет, и она заявилась в его комнату, отталкивая и обругивая отца. С ней было весело, пусть он и побаивался её, а меньше года назад именно она стала тем человеком, кто помог ему в критический момент.
— Бабушка…
— Леди Виктория была свидетельницей последнего боя своей дочери, — твёрдо ответил Дамблдор. — Она и сотни других магов Министерства едва уцелели. Не в последнюю очередь благодаря Гестии Джонс.
Они помолчали. Теодор всхлипнул, и почувствовал, как слёзы бегут по его щекам. Ему вспомнились слова о том, что политика — путь по головам, по трупам, сквозь смерти друзей. Это придало ярости.
— Но ведь вы знали, — он хотел было стиснуть зубы, но не мог. — Знали, что Поттера заманивают в ловушку? Профессор, он ведь нашёл вас днём?
Макгонагалл отвернулась.
— Я была уверена, что мальчику померещилось. Ему не двенадцать, чтобы верить чужим голосам и образам!
— Эта смерть на вашей совести, директор, — не слушая декана Гриффиндора, с отчаянием прошептал Нотт. — Ведь тётя была вашим сторонником всю свою жизнь!
— Минерва, — обратился к своей помощнице Дамблдор. — Прошу, пожалуйста, отправляйся отдыхать. У тебя был не менее тяжёлый день, чем у других. Уже давно ночь.
Женщина кивнула и, неестественно сильно выпрямившись, вышла из кабинета через дверь. Теодор откинулся в кресле и, глотая слёзы, уставился в потолок. В отличие от многих других мест замка, Трапезного зала или той комнаты-с-диадемой, здесь потолок был обычным. Переливающимся магией, сотнями защитных чар, укутывавших крышу, но совершенно обычным. Белым.
Зашевелились в сонной дреме
— Выпейте, Теодор, — сказал Дамблдор мягко, пригубливая из своей чашки сам. Нотт последовал его примеру. Чай был мятным, слегка отдавал травами. — Альпийский сбор.
— Вы провели эти месяцы на континенте? — втянув в себя сопли и слёзы, полюбопытствовал Теодор. Ему и правда стало лучше.
— Да. Навещал… старого приятеля, скажем так. Консультировался. Уральские горы чудо, как хороши в мае, а в Гиперборее даже и не слишком холодно.
— Искали там Кощея? — хмыкнул Нотт. Боль в скуле как-то унялась.
— Именно так, — степенно кивнул директор.
Казалось, что ничего не было. Ничего не случилось.
— И что, вам удалось что-то найти?
— Несколько идей, — старик туманно покачал головой, глядя в потолок. — Кто-то должен был сказать Тому об одной из них, и у меня не слишком много предположений, если судить по… фактам. Какие у вас планы на это лето, Теодор?
— Вы так говорите, директор, как будто бы ничего не случилось.
— Не думаю, что что-то изменилось для вас с этими новостями, мой мальчик.
— Бабушка…
— Леди Виктория похоронила свою любимую дочь в один день с вашим рождением, — со значением сказал Дамблдор. — Конечно, думаю, что вам стоит посетить Францию. Виньен занял пост министра три дня назад, и теперь там будет настоящий праздник.
— Я не понимаю вас, директор, — признался Нотт. — Обычно вы не говорите загадками.
— Боюсь, что те, с кем я общаюсь чаще, не согласятся с вами. Но что же. Думаю, что я решу свои сомнения к августу и мне потребуется ваша помощь. Здесь, в Британии. Вам знакомо заклятье Доверия?
— Фиделиус? Да, но я никогда не делал этого самостоятельно…
— О, думаю, ваша бабушка не откажется помочь вам скрыть весьма примечательный особняк в Актоне от глаз магглов и магов.
Теодор почувствовал, как скула начинает снова ныть, и машинально коснулся щеки.
— Вижу, вам тоже досталось. Увы, все мы несём потери. В наш дом пришла война. Многие восприняли это с восторгом, но ещё больше — с ужасом.
Дамблдор встал из-за своего стола.
— Не только ваша тётушка ушла за Грань. В прямом смысле слова к Мерлину отправился мистер Блэк. Трэверс, один из беглецов из Азкабана, был убит мистером Лонгботтомом. Боюсь, что послезавтра будет разбирательство и над Фаджем. Я попрошу вас присутствовать в Визенгамоте, Теодор.
Нотт кивнул и зевнул — но зевок принёс ему лишь боль. Он не смог удержать болезненный стон.
— А сейчас настало время отправиться в Больничное Крыло.
***
Утром стол Слизерина был окутан пологом тишины. Студенты были хмуры, многие из них ничего не ели, и лишь шелест страниц нарушал молчание. Малфой был бледнее себя обычного, Гойл постоянно тёр глаза кулаками, а Панси в нарушение устоявшегося порядка вещей села рядом с ним и прошептала: «Нотт, что делать? Я боюсь!»
Если бы у Теодора было мнение на этот счёт…