Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
Зал заседаний зашумел. Теодор переглянулся с бабушкой, сидящей на месте Джонсов, и она показала ему сжатый кулак. То, что всего один чародей Высокого Визенгамота не снял кандидатуру, и это был старик, перешагнувший двухсотлетний порог, выглядело очень странным. Несколько ирландских колдунов что-то яростно доказывали кому-то третьему на рядах Нижнего Визенгамота.
— Как Верховный Чародей я принимаю решение, — важным голосом провозгласил Фоули. — Руфус Отто Скримджер становится Министром Магии Магической Британии с завтрашнего дня!
Неистовствование
— Уважаемые чародеи Визенгамота! Рассматривается дело о беспорядках в Министерстве Магии. Введите подсудимого! Первый обвиняемый — Антонин Святослав…вич Долохов! Вменяется нарушение Статута о Секретности, побег из Азкабана в составе организованной группировки, участие в террористическом объединении и посягательство на захват власти!
Двое авроров, чернокожий и индус, ввели бледного, высокого и худого мага. Его длинные волосы были затянуты в хвост, а роба заключённого, полосатая, лучащаяся ограничивающей движения магией, придавала ему облик картинного злодея. Сириус Блэк, проведший в Азкабане немногим меньше, выглядел значительно хуже, чем этот славянин.
— Psya kurwa! — громко заявил Долохов, когда кандалы сомкнулись на его руках.
— Уважаемые чародеи и чародейки Визенгамота, прошу вас, задавайте свои вопросы!
— Как вам удалось бежать из Азкабана? — скрипучим голосом обратился лорд Диппет, самый старый маг в зале. — Мы зачаровывали его на совесть.
Долохов рассмеялся, обнажив гнилые зубы.
— Idinahy chrt! — выплюнул он. — Пъвлитель придёт за вами, трусы и лжецы. Придёт и уничтожит!
Его слова произвели гнетущее впечатление, будто бы волна холода прошла по рядам.
— Поцелуй ему! — крикнул валлиец Кэссиди. — Он повинен во всём, что ему вменяли и в прошлую кампанию!
Слова магглорождённого мага вызвали шквал негодования. Долохов улыбался и пучил безумные глаза, периодически выкрикивая что-то на своём псином языке. Теодор видел, как аврорам, что стояли, направив на мага палочки, было некомфортно.
Вскоре его увели, приговорив Визенгамотом к очередной отправке в Азкабан. Лорд Уизли риторически задал вопрос Фоули о том, насколько это остановит тех, кто сбежал оттуда однажды, и эта мысль пугала многих.
Таким же образом отправили в Азкабан Снайдов. В отличие от Долохова, они не были безумными. Их серые, покрытые каким-то тленом, лица демонстрировали увядание, и можно было бы счесть их безобидными, если бы не материалы их старых дел.
Рудольфус Лестрейндж был безумцем, как и Долохов. Его младший брат Рабастан, напротив, выглядел почти живым, если бы не абсолютно пустой и бесчеловечный взгляд его холодных глаз. Наконец, ввели Люциуса Малфоя. Теодор поразился переменам в его облике. Лощёный, холодный и утончённый, он выглядел разбитым и поломанным. За какие-то сутки его аристократическое лицо потеряло всякий лоск. Опухшие красные глаза, ссадины на лбу, тремор рук и постоянные всхлипывания.
— Я не хотел! — кричал он. — Это проклятье подчинения!
Такие унижения от того, кто ещё недавно был — или казался — властелином положения, одним из столпов поддержки Министерства… Конечно же, его отправили в Азкабан — Нотт, как и в каждом предыдущем голосовании, не поднимал палочку, ловя на себе недовольные, а затем и злые взгляды соседей. Он догадывался, что война только начинается, и пользовался статусом отца, чтобы не нажить себе лишних врагов.
Старший Крэбб был крепким и грустным мужчиной, его мозолистые руки как будто бы не находили себе места. Все обвинения в свой адрес он, в отличие от Малфоя, выдержал молча, и только в конце попросил слово.
— Уважаемый Визенгамот! Вы все меня знаете. Теперь вы знаете, что именно толкало нас в спину. Не прошу снисхождения. Прошу приготовиться к тому, что мы вернёмся.
И его слова навели ещё большую волну холода на всех, кто был в зале.
***
После завершения судилища — маги даже не прервались на обед, чтобы успеть закончить хотя бы к семи часам вечера, Теодор поднялся, и из Атриума камином отправился в паб «Квинта Кентавров» в Бристоле. Туда, где, как гласил прилетевший ему в руки бумажный самолётик, лорд Огден забронировал аж целый кабинет для разговора с ним.
В Бристоле Теодор был лишь единожды. Летом после третьего курса, когда они в Дувре накупались так, что больше не хотелось, втроём ребята побывали в городе, куда Стивенсон отправил своих героев приключения за сокровищами — и где они нашли пиратов Джона Сильвера. Тогда город встретил их проливным атлантическим дождём, и ничего, кроме вкусного какао в магическом кафе Конкорда, они не нашли заслуживающим внимания.
Выйдя из камина, Теодор с интересом огляделся. Паб был на самом деле пабом — низкие своды потолка, закопчённого сотнями свечей и факелов, грязные засаленные стены, но всё это убранство было напускным. Тео видел, что это магия создала и копоть на потолке, и грязь на стенах. За стойкой на полках лежали бутылки огневиски от собственно винокурен Огдена, а над лестницей висел герб с собственно пятёркой кентавров.