Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
Последние места за столом занимали первокурсники — и всё же ещё треть стола была свободной, хотя никто не сидел стиснуто. Это было свойственно и другим столам — как минимум на треть больше волшебников ещё могло там рассесться. В рамках своего курса Тео был скорее исключением из правил — он, высокородный, чистокровный наследник древнего рода, во многих поколениях чистой крови, с кучей родственников и дальних кузенов по всему Хогвартсу среди аристократов, сидел практически последним. Рядом с ним, крайним, сидел Блейз, а напротив — располневшая за год ещё сильнее Миллисента. Полукровка, как оказалось, скрывавшая своё происхождение, она, из
За другими столами картина наблюдалась иная. Хаотичные гриффиндорцы на другом конце садились туда, куда пожелают, меняя своё положение за столом каждый следующий приём пищи. Там то и дело вспыхивали склоки на тему того, что за одним местом хотят сидеть разные студенты. В начале года так и вовсе Уизли все вчетвером отстаивали места вокруг Гарри Поттера, чтобы не допустить других студентов к мальчику-который-выжил.
Хаффлпаффцы сидели по кружкам интересов. Арчи, который едва вытянул на тролля по трансфигурации, совсем она ему не давалась, нашёл себе компанию среди любителей магического рисунка. Незадолго до экзаменов он показывал Тео незаконченный набросок нюхлера, который смешно двигал мордочкой, пытаясь вынюхать золото. Собственно, нюхлер, о котором он узнал от профессора Кеттлберна, покалеченного старика, теперь был его собственной маленькой идефикс, которую знал только Тео.
Ну а райвенкловцы сидели поодиночке, горделиво не замечая практически никого вокруг. Каждый из них считал себя самым умным, как гласил похабный анекдот, и двое райвенкловцев не могли вместе спать — никто не мог позволить себе уснуть первым. Тео не до конца понимал шутку, но был согласен с тем, что внутреннее соперничество у умников было гораздо сильнее, чем в других Домах Хогвартса.
Зал был оформлен в зелёных цветах. Полтнища с гербом Слизерина драпировали и стрельчатые окна за преподавательским столом, и украшали стены. Разглядывая унылых гриффендорцев, Тео поймал себя на мысли, что будет скучать по тому, как именно проходили школьные будни, пусть и продлится эта тоска лишь два с половиной месяца.
Вдруг гриффендорцы зашумели, а за ними зашумел и остальной зал. Слизеринцы тоже встрепенулись, пытаясь понять, что же происходит. Наконец, по столу прошёл гул — мол, опоздавший Гарри Поттер пришёл на завтрак.
Малфой, сидевший на этот раз к остальному залу спиной, скривился.
Дамблдор поднялся со своего места, будто бы этого только он и ждал, и начал говорить свою речь.
Тео поднял глаза к потолку, в очередной раз изумляясь тому, как именно зачарована прекрасная иллюзия, сейчас представлявшая собой кусочек ясного, безоблачного, голубого неба.
Он очнулся, когда кто-то из Слизеринцев завопил о несправедливости, и в изумлении увидел, как меняются все полотнища, украшавшие зал, на красно-золотые цвета. Разрыв, что ещё несколько минут назад был больше двух сотен очков, вдруг куда-то исчез. Что же Тео пропустил?!
Дамблдор оглядел зал, дожидаясь, пока ликование гриффиндорцев и негодование слизеринцев сойдёт на нет.
— Итак, Гриффиндор на пять очков опережает Слизерин. Я вижу, что не всем по душе такой результат. Было бы несправедливо лишить один дом заслуженной победы, а другой — проявления отваги и героизма. Иногда, — Тео понял, что директор смотрит
Тео опешил.
Хогвартс закричал.
Полотнища по всему залу сменились вновь — разделённые пополам между цветами Гриффиндора и Слизерина.
***
На пути в Лондон Тео оказался в общем вагоне — так сложились обстоятельства, что и его, и всю его компанию Маркус Флинт, капитан слизеринской команды по квиддичу, едва ребята подошли к поезду, затащил к старшекурсникам Слизерина и некоторых других факультетов. Оказывается, здесь было небольшое празднование победы (а это все школьники, даже гриффиндорские выпускники, признавали как победу Слизерина) факультета. Впрочем, едва дама с тележкой прошла сквозь их вагон, неодобрительно косясь на шумные компании студентов, вечеринка постепенно разошлась на множество маленьких групп.
С удивлением ребята (все шестеро — Тео, Арчи, Дин, Блейз, друг Дина, тоже гриффиндорец, Симус и прибившаяся к ним Перкс) оказались в компании уже-почти-четверокурсников, ловца Слизериа Хиггса и его товарищей, которые завели ни к чему не обязывающий разговор о квиддиче. Квиддичный сезон был в самом разгаре, лига из шестнадцати британских команд уже сыграла жеребьёвку и первый тур матчей — как раз к окончанию учебного года, как и каждый раз, чтобы вернувшиеся домой школьники побежали смотреть на матчи любимых команд.
— Я написал письмо в Департамент спорта, — важно говорил Хиггс, — теперь им управляет Людо Бэгмен, мой дальний родич по матери. Попросил его оказать спонсорскую поддержку Хогвартсу и купить новые метла взамен старых.
— Проще купить себе свою собственную метлу, — усмехался ему в ответ младший брат старшекурсника Монтегю, чем-то напоминавший Малфоя по повадкам, по слухам, средний из троих.
— Не все могут себе позволить и оплату обучения, — возражал в ответ на это уже Арчи, которого не отпускала приближающаяся проблема с золотом (пусть отец и положил какие-то деньги в тот самый сейф), и ему в тон кивали Перкс, Блейз и один из слизеринцев.
Как только тема снизошла на деньги, Теодор осознал, как именно остра в магической Британии проблема с неравенством активов. Герхард Доббс, например, обвинил в этом Дамблдора, который вынуждал своей политикой магов обращаться с магглами и оказывать им услуги (за что был зашикан своей же подругой — а Тео пришло на ум, что это нарушение Статута). Забини в ответ горячо возразил, что в Италии и Германии точно так же многие старые семьи вынуждены уже полвека побираться и нищенствовать, лишённые всех средств к существованию из-за поддержки Гриндевальда.
Послушав разные мнения, Теодор Нотт понял, что проблема в другом. Палата магических лордов, распущенная министром Тафт, которую, по мнению некоторых авторов (и в том числе профессора Бэгшот, написавшую учебники по Истории Магии для Хогвартса) за это и отравили, не контролировала распределение средств между разными магическими кланами уже почти полвека — а потому появившиеся в силу обстоятельств монополисты, как Малфои и Монтегю, лишили многих других семей средств к существованию.
Теодор, и сам пострадавший от этой проблемы, решил в этот момент, что во что бы то ни стало приведёт магическое сообщество к справедливому процветанию.