Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
***
Покинув негостеприимные пределы тайника Тёмного лорда, маги аппарировали в Труро. Теодор не был в месте, куда направлялся Дамблдор, и тот совершил прыжок, придерживая его за локоть, доставив прямо в маггловский ресторан. Официанты со слегка пустыми взглядами глазам приняли их заказы, не замечая ничего необычного, и вскоре Нотт уже с удовольствием хлебал рыбный суп из трески, а Дамблдор приступил сразу к звёздному пирогу, начав с рыбы.
Маггловское радио играло ту же самую песню, которую напевал Дамблдор, а затем сменилось песней с предложением найти кого-то,
«Действительно, если ты несчастен в любви — просто найди кого-то, чтобы любить», — мысленно фыркнул Теодор.
Спустя ещё несколько минут после того, как суп был съеден, Нотту принесли второе. За время в Хогвартсе и всяческих магических заведениях он успел отвыкнуть от того, что еду могут готовить дольше нескольких минут — и на фоне этого удивительным было, что суп и пирог им подали почти мгновенно.
— И вы говорите, что магглы примут нас. Мы же лучше их во всём! Они попросту будут завидовать, — проворчал Теодор.
— Исключительно не согласен, мой юный друг, — улыбнулся директор. Его иссушённая рука была покрыта белёсой коркой, не то от эликсиров, не то от нанесенных мазей. На свету это не бросалось в глаза, но сейчас было хорошо заметно. — Магглы исключительно трудолюбивы и во многом уже давно превосходят магглов. Хм…
Бефстроганов, заказанный Ноттом по какой-то прихоти его организма — в Хоге такие яства были редкостью, явно не входил в перечень коронных блюд местного повара. Впрочем, это было съедобно.
— Вот взять, например, гонки. Полвека назад, даже больше того, задолго до всех событий в Европе, да… так вот, мне довелось побывать на одной необычной гонке за океаном.
— Гонке? Скачках?
— Ах, Теодор! Как легко догадаться, что ваш дед был профессиональным наездником, пока не спутался с Томом. Нет, я говорю о гонках на маггловских машинах. Вы должны знать, в Хогвартсе многие годы плакаты гонщиков соседствовали с плакатами квиддичных команд.
Нотт вспомнил, как в девяносто втором году Дин сводил их на Гран-при Британии по гонкам Формулы-один. Перед его глазами, будто бы сейчас, встали огромные толпы людей на трибунах — их было так много, что он ни до, ни после не видел таких столпотворений магглов, и даже Финал Чемпионата девяносто четвёртого был едва ли столь людным.
— Я даже был на такой гонке, сэр, — проговорил он, вынырнув из воспоминаний. Удачно — Дамблдор в этот момент задумчиво размешивал сахар в своём чае с молоком.
— Необычно. Впрочем, Северус тоже часто посещал их со своим… так вот, о чём это я?
О том, что он видел на трибунах Снейпа тогда, Тео почти позабыл. То впечатление было странным — он и сейчас не был до конца уверен, что угрюмый, зловещий декан Слизерина мог быть поклонником хоть чего-то, кроме своих вонючих зелий.
— Вы говорили, что магглы лучше нас. В чём-то.
— Да, — улыбнулся директор. — Это было в конце двадцатых годов. Тогда гонщик, молодой юноша, едва старше вас не десяток лет, впервые сел за руль маггловской гоночной машины — и с первой же попытки выиграл у гораздо более талантливых соперников! При этом он не был ни магом, ни сквибом, а с тех пор даже и не садился за руль гоночной машины.
— Действительно, необычно, — история, рассказанная директором, была едва ли необычной. Подумаешь, какой-то одиночка-маггл.
— Но это не конец истории. В девяносто третьем, буквально четыре года тому назад — примерно в эти же дни, я лично подписал ордер на арест одного бразильского мага, который выступал в гонках той самой «Формулы-один».
— Он сжульничал и выиграл у всех соперников с первой попытки, а потому нарушил Статут? — полюбопытствовал Нотт.
— Нет, — Дамблдор с видом триумфатора покачал головой. — Сеньор Сенна выступал почти что честно, а магия лишь помогала ему держаться в дождь — и вот за это его прозвали волшебником, а потому Комиссия Конфедерации сочла его нарушителем. Но, вдумайтесь, он выиграл лишь три раза, а остальные четыре проиграл магглам! Причём не одному, а нескольким — абсолютным магглам, даже не сквибам!
— Ну и что, какие-то гонки. В конце концов, едва ли рядовой маг сможет оседлать гиппогрифа — вон, мистер Малфой не смог, а вы про маггловские машины. Простите, сэр, но я о другом: например, та же самая готовка: миссис Уизли бы состряпала нам с вами обед бы за несколько минут своим виртуозным набором кухонных чар, да и домовики Хогвартса справились бы не хуже. А магглы вынуждены возиться.
— Не думаю, что Молли, при всем почтении, сможет накормить всю Британию, а магглы, пусть и неспеша, с этим справятся, — парировал директор. — Всеобщее благо состоит не в таких деталях и шероховатостях, мой мальчик, которых вы можете привести сотни и тысячи. Даже того же несчастного мистера Анджело застрелили другие выходцы из Италии, от зависти к его таланту, не иначе — но если мы построим образ будущего, в котором маги не будут испытывать ненависти к магглам, а магглы всего мира станут на одну цивилизационную ступень, то эти шероховатости спадут сами собой.
Утопия, которую рисовал Дамблдор, вдруг стала понятна Теодору. Он читал в сжатых изложениях «Капитала», библии маггловских социалистов, в какой-то мере откликавшаяся и в воззрениях магглолюбов, как социализм должен был решить все экономические и социальные проблемы, веками копившиеся в общественных системах всех народов. Это была чистейшая утопия, утопия, которую — он знал точно, интуитивно, не опираясь на факты, — достичь было нельзя. Как Авалон, куда лишь Мерлина и Моргану позвали фейри, а всех остальных и прочих оставили доживать на стылой земле.
И в то же время он понял, насколько же Дамблдор стар. Он был почти ровесником того же Маркса, пережившим взлёт и падение империй по всей планете, добившийся в своей жизни всего, чего мог добиться маг; пожалуй, лишь отсутствие семьи было пятном на его репутации. Прадед, да даже прапрадед Теодора ещё был молод, когда Дамблдор был уже юн, и вся история дома Ноттов последнего века прошла перед его глазами. И всё же они сидят в Корнуолльской ресторации, и почти как равные обсуждают магглов и магов, иллюзии и утопии, и Теодор позволяет себе дерзить этому почтенному чародею.