Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
— Эта история полна пробелов. Кажется, что он никогда не был сторонником, хотя и его, и другого окружающие считали такими, — ответил директор намёком. Они дошли до какого-то знака и остановились — мигом спустя подъехал маггловский автобус с указателем «Труро». Дамблдор сделал приглашающий жест, и они зашли внутрь.
Мотор взревел и водитель ринулся с места. Редкие пассажиры скучали на своих местах, подскакивая на ухабах. Две старушки громко обсуждали на какой-то тарабарской смеси английского и валлийского, когда лучше всего сажать пионы.
— Как чудесен был бы мир,
— Магглы бы экономили кучу времени, сэр.
— Именно, мой мальчик. Я не был там, куда мы едем, ещё не был — но этот адрес подтвердил некоторые мои… догадки. Пятьдесят лет назад там случилось что-то зловещее, и Том был причастен к этому, как никто.
— Здесь, в Корнуолле? На родине пикси? — хмыкнул Тео.
— Увы, ещё дальше к югу: совсем на побережье.
Время текло лениво. Часы Теодора показывали едва ли половину девятого.
— То есть об этом месте вам рассказал ваш тайный агент? — спросил Теодор, вспомнив, о чём они говорили с директором. Тот кивнул на ухабе, торопливо и даже несколько смешно. Подавив смешок, Нотт уставился в окошко, где мелькали другие маггловские повозки. Летом он ехал гораздо быстрее по дорогам к Сен-Мало, но железное сердце автобуса ревело ничуть не тише, чем тогда.
— Впервые я увидел его в воспоминаниях, — пояснил старик.
— В Омуте? А разве вы не можете аппарировать туда, если видели это место?
За неспешной беседой о возможных претворениях пространственного колдовства прошло ещё порядка получаса, когда директор, заметив что-то за окном, поднялся с занятого места — и Тео вышел вслед за ним. Небольшой городок только-только просыпался. В воздухе витал аромат моря, а, значит, они были где-то у побережья: впрочем, в Западном Уэльсе море было с трёх сторон, так что это было не мудрено.
— Это Труро?
— Пока что нам туда не нужно. Это городок Пар.
Дамблдор с удивительной прытью для колдуна его возраста нашёл извозчика — молодой темнокожий мужчина с лёгкой дымкой во взгляде уважительно распахнул ему заднюю дверцу своего старенького французского «Рено», а Тео сел с другой стороны.
— Это, конечно, не министерские «Роллс-Ройс», но нам ведь важно добраться, не так ли?
Часы показывали одиннадцать.
— Простите, сэр, вы околдовали нашего шофёра? Мне показалось, что вы не доставали палочку.
— С годами колдовство входит в привычку, и палочка становится не нужна.
Нотт фыркнул. Он чувствовал, что директор что-то недоговаривает. На ум юноше пришёл их разговор о Всеобщем благе много месяцев назад.
— Представьте, каково было бы магглам от такого колдовства, если бы Статута не было.
Директор молчал несколько секунд, прежде чем ответить.
— Вы правы и неправы, Теодор. Конечно, нынешние маги не готовы влиться в маггловское сообщество — и магглы едва ли будут готовы принять волшебников. Даже в нашей цивилизованной стране широкие массы считают колдовство пороком. Я встречал случаи, когда мужчины-магглы били и даже убивали своих жён, узнав, что они ведьмы.
Нотт содрогнулся.
— Но, — продолжал старик, — я за свою жизнь, столь короткую
— Опасное существо, — прибавил Теодор, вспомнив смерть Ринальдо Сэвиджа и письмо лорда Яксли.
— Увы, пока в мире магглов есть отсталые народы, что сопротивляются прогрессу народов Европы, оружие — неизбежность. Я верю, что не на вашем, но на веку ваших внуков магглы будут готовы принять нас. Не как властелинов, но как равных.
Машина, скрипя рессорами, подвезла их к какому-то сараю, и директор первым открыл дверцу. Нотт, как и весь день, последовал его примеру.
— Вы думаете, что они захотят воспринимать, как равных, фокусников, что варят оборотное зелье и могут позволить переместиться в любое место из своих воспоминаний? — воскликнул он. Старик раздражённо махнул своей иссушённой рукой, мелькнув перстнями, один из которых был тем самым.
— Я не говорю о том, что всеобщее благо может быть достигнуто сейчас, мистер Нотт, но эти идеи должны жить в нашем мире. Иначе мы вновь окажемся в мире снобов и высокомерных, спесивых колдунов, что будут совершать такие поступки, которые приведут наше сообщество к краху.
Бордовое «Рено» заревело и в три приёма развернулось, умчав обратно. Оба волшебника, старый и молодой, проводили его глазами. Дамблдор взмахнул палочкой, и запах газолина, что остался после поделия французов, исчез.
— Но в чём я с вами согласен, Теодор, так это в том, что магглы бы не отказались сэкономить кучу времени от этих… вонючек.
Они оба рассмеялись. В паре сотен ярдов шумел прибой. Ферма, у которой они стояли, переживала не лучшие времена, а из окон поблеклого хозяйского дома даже не высовывались любопытные хозяева.
Старик и мальчик двинулись на юг, в сторону моря, и вскоре оказались на целом поле первоцветов, там, где раньше было распахано фермером. Неширокая тропинка, на которой с трудом бы разошлось двое, петляла в зарослях молодых трав, даря ощущение какого-то беззаботного лета. Волны бились о скалы совсем рядом. Скоро должно было наступить лето, и Теодору вдруг почудилась картина пикника, прямо как на одной из хогвартских картин. Джинни, поправляющая ленту. Невилл, натягивающий тетиву лука. Артур с кисточкой в руках и Бут, указывающий куда-то в сторону мишени. Постеленное на траве одеяло. Собачка, терьер, что с лаем бы устремлялась за очередной стрелой…
— Эдельвейсы, — задумчиво сказал Дамблдор, нарушив их молчание. Море было совсем рядом, и директора было едва слышно.
— Простите, сэр?
— Эдельвейсы, — повторил директор. — Кажется, это было так недавно, и как же всё-таки это было давно.
— Сэр?
— Человек, которого я безответно любил, — сказал он невпопад, будто бы продолжая мысль. Рассеянный взгляд старика упёрся в одинокое дерево, стоящее впереди, у самого обрыва. Яблоню, на которой вот-вот должны были распуститься цветки. — Это были его любимые цветы. Я уже не помню черт его лица, его голоса и смеха — помню лишь улыбку и эдельвейсы.