Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
Закончив со своими подарками раньше всех, Нотт пошёл по замку куда глаза глядели. На самом деле, до завтрака оставалось, если верить часам, ещё порядка сорока минут по расписанию выходного дня, которые все студенты наверняка проведут, разбирая завалы. Ускорившись, он решил забраться на верхние, необжитые, полузаброшенные этажи замка.
Кое-где двери классов были открыты. Мебель в них была изрешечена чьими-то отрабатывавшимися заклинаниями, побита молью или другими вредителями. Встречались самые настоящие классы с танцевальными росчерками для обучения танцам — в детстве
Смахнув непрошенную слезу тоскливого настроения, Теодор продолжил осмотр былой роскоши.
Тяжёлые портьеры явно клубных помещений, где первёрнутые вверх дном парты и проплешины на полу свидетельствовали об экспериментах с зельями. Кабинеты, полные испорченных, потрескавшихся артефактов. Белёсые, подёрнутые вечным сном картины…
Он дошёл до развилки коридора. Огромное полотнище с неприятного вида танцором и троллями в балетных пачках тоже было подёрнуто белёсой дымкой запустения. Подойдя ближе, Теодор прочитал замшелую табличку, до которой никогда не добирался мистер Филч, и очистил её заклинанием. Варнава Вздрюченный… какой вздор.
Теодор читал об этом Варнаве, и фамилия его по семейным хроникам была Нотт. Средневековый маг, умалишённый с детства, но одарённый магически и физически, он возглавил отражение атаки на Хогсмид горных троллей. Видимо, это и легло в основу сюжета на гобелене.
Ему вдруг подумалось, есть ли место, куда попадают потерянные в Хогвартсе вещи — и если есть, то что с ними делает администрация замка. За его спиной скрипнула половица — резко обернувшись, он увидел ранее неприметную дверь.
Дверь сверкала магией, как хрустальный бокал, что было странно и страшно.
Открыв дверь, Тео оказался в огромном зале, до самого потолка заполненном кучей самой разной всячины. Книги, игрушки, сломанные мётлы, скелетики птиц, светящиеся опасной, фиолетовой магией артефакты… Это место завораживало и пугало. Теодор вздрогнул, когда дверь сзади захлопнулась, и спешно открыл её вновь, выйдя наружу. Как только дверь хлопнула вновь, обернувшись, он её не увидел — словно никакой двери и не было.
«Рождественское чудо, не иначе».
Спустившись обратным путём вниз, уже не изучая кабинеты, Теодор едва не лицом к лицу столкнулся с мисс Джинервой Уизли. Заспанная, немного растрепанная девочка чудом устояла на ногах, лишь потому что Тео успел схватить её за плечи.
— Привет, — только и сказал он, резко отпуская её и краснея от неловкости. — Счастливого Рождества, Джинерва!
— Д-да, — ответила ему Джинни невпопад, ошарашенная этим неожиданным столкновением. — Счастливого Рождества, Тео!
Она пошла дальше по своим делам, а Тео расплылся в глупой улыбке. Ему оставалось несколько месяцев до тринадцати лет, и такие моменты давали странную, неожиданную для него самого реакцию организма.
Спохватившись, что он не спросил её о подарке, Тео обернулся, но лишь увидел, как Джинни становится на движущуюся лестницу. И вдруг ему почудилось, что в руке у неё нечто жуткое, видимое им как фиолетово-чёрный темномагический артефакт.
Глава 21
26
Тео весь день был сам не свой. Младшая Уизли не появилась ни на одном приёме пищи — Артур подсказал, что видел её выходящей с кухни («КУХНИ?! В Хогвартсе есть кухня, где можно поесть в любое время суток?! И ты МОЛЧАЛ?!» — возвопил тогда Блейз), и в тот момент она была бодрая и весёлая. Это всё очень напрягало Теодора. Могло ли быть такое, что чёрно-фиолетовый артефакт в руках маленькой девочки и был тем окаменяющим инструментом? Могло ли быть так, что она боялась своей роли в этих событиях?
Казалось, что никто другой не видел особенности, происходившие с Джинни Уизли. Грейнджер неожиданно попала прямо в Рождество в Больничное крыло из-за употребления собственноручно сваренного зелья, из-за чего декан, которого в Хогвартсе утром не было, вернулся в замок. На ужине он громко отчитывал вслух тех идиотов, которые пытаются варить оборотные зелья вне лабораторий (видимо, это относилось к кому-то конкретному — но ни к кому напрямую). Его перекрикивали громогласные стенания Хагрида, жаловавшегося на гибель последних петухов в курятнике, несмотря на праздник.
Близнецы Уизли веселились, а вот Теодору было не до шуток.
Утром после рождества Тео выскользнул из гостиной ранним утром. Если вдруг его догадка была верна — зачем-то же Джинни выходила ранним утром на улицу, что ей в октябре было сыро и вязко, как в киселе, — то Уизли с этим темномагическим артефактом могла бы оказаться и вновь…
Ноги принесли его к тому самому злосчастному коридору, где нашли кошку Филча. Воды в этот раз на полу не было, как и надписей на стене, сделанных, кстати, как раз на уровне, куда доставала бы Джинни. Тео послышались неровные шаги — и он вновь ускорился, на этот раз резко поворачивая за коридор.
Джинни Уизли — а это была именно она — несла темномагический артефакт прямо в руках, уткнувшись в них, как в книгу. Теодор в последний миг увидел, как чёрные, липкие путы какого-то проклятья опутывают её, проникая в глаза и уши, а взамен она отдаёт тонкие серебристые и красные нити чистой магической силы. Это всё он понял за миг интуитивно, а потом они столкнулись.
— Ой! — вскрикнула девочка. Артефакт, какая-то книга, которую Теодор вышиб из её рук, улетела ей за спину. Джинни не упала, поддерживаемая за локоть юношей, но из её сумки рассыпались все вещи. — Это снова ты! — обвиняюще сказала она, сфокусировав взгляд. — Хватит в меня врезаться, Нотт!
Джинни попыталась вырваться, и Теодор видел с ужасом, как артефакт пытается как будто бы нащупать её по голосу.
Интуитивно Теодор выпустил магию, скорее от ужаса и страха, и волна огня, не видимая девочке, сорвалась с кончика его пальцев на правой руке. Книжка вспыхнула, нити тёмной магии пропали, но сам артефакт остался цел.
— Пусти уже меня! — уже тише сказала девочка. — Кажется, вещи рассыпались…
Она всхлипнула.
— Всё будет хорошо, — прошептал Теодор, зачем-то приобнимая её. — Сейчас мы соберём вещи.