Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
Гнетущая тишина повисла в гостиной. Прервались игроки во взрывного дурака, не шумели поклонники квиддича, спорившие до того за честность турнира девяносто четвёртого, молча замерли девочки-второкурсницы, расчёсывавшие друг другу волосы зачарованными гребнями. Одни лишь часы на стене над камином продолжали отсчитывать секунды. Тик-так. Тик-так.
Как маховик времени, что лежал в его саквояже, и давал вернуться в прошлое. Но прошлое нельзя было изменять. Это было написано в каждой предостерегающей книге, что он смог найти в замке. Прошлое могло сыграть злую шутку, сделав детей стариками, а стариков — неразумными
Но можно было попытаться оседлать гребень этой волны, как конунги древних норманнов оседлывали драконов. И это был какой-то шанс.
***
Вечером пятницы Теодор, мучимый неопределённостью, истощённый думами и переживаниями, открыл их с Джинни ежедневник, которого едва должно было хватить до конца месяца, так много они общались, и увидел там фразу, от которой тут же забыл обо всём.
«Брат прислал записку. Они готовы действовать. Уже в понедельник. Ты сможешь им помочь?»
Джинни рисковала, оставляя такую откровенную надпись, и Тео кинулся к ручке, дрожащей рукой уточнив, кто из её братьев это написал. Убедившись в ответе, он ринулся к выходу, наплевав на все правила, и выскочил из гостиной под удивлёнными взглядами студентов. Ему нужна была миссис Пинкертон.
Пробежав несколько коридоров, выбежав на этаж уровня земли, под маятник замковых часов в привратной башне, он отдышался и попытался представить, где именно ему её искать — но это не понадобилось. С парапета винтовой лестницы раздался стук каблуков, дополненный клацаньем зонтика о мраморные плиты.
— Мистер Нотт, — с лёгким недоумением встретила его миссис Пинкертон, спустившись вниз. Они сохраняли зрительный контакт все те мгновения, что ведьма спускалась вниз. Нотт старался придать себе солидный вид, расставив ноги на ширину плеч и заложив руки за спину, глядя на неё прямо и с превосходством. По её виду нельзя было сказать, что она ожидала такой встречи в такое время, что близилось к половине одиннадцатого ночи. — Вы, верно, заблудились?
— Ну что вы, миссис Пинкертон, — улыбнулся он, стараясь не дрожать от волнения. — Я получил вести, что могут заинтересовать вас. И вашего старого воспитанника. Младшего из них.
Он закашлялся, потеряв контроль над голосом и вмиг растеряв весь свой лоск под снисходительным взглядом ведьмы.
— Вот как, — всё таким же подчёркнуто лёгким недоумением произнесла она. — И что же вы можете сказать?
— Что в эти выходные ему стоит прогуляться в одиночестве по Гайд-парку… скажем, в час пополудни. В костюме с жилеткой канареечного цвета, — выпалил тихим шёпотом Теодор мысли, что пришли ему в голову. Канареечный цвет ему запал после того, как Забини в душе декларировал стихи с такими эпитетами так громко, что Гойл пригрозил ему наложить Силенцио. — В воскресенье.
— Зачем же ему это делать? — полюбопытствовала миссис Пинкертон, подойдя ближе, чтобы слышать его. Нотт почувствовал неловкость. Ранкорн уверял, что колдунье больше столетия, но она выглядела сильно моложе и, подойдя так близко, смущала парня. — Гайд-парк это центр Лондона. Может быть, ему выбрать менее людные места?
— Чтобы почувствовать желание приобщиться ко всем темам гоблинских восстаний, — вернул себе самообладание Тео, представив себе, что он на экзамене. — Если вы понимаете, о чём я. Что же до места… чем больше свидетелей, тем меньше поводов сомневаться.
Он ухмыльнулся и дёрнул бровями, а миссис Пинкертон переступила, переставив свой зонтик так, чтобы тот
— Что же, — медовым голосом, едва слышным, ответила она. — Я передам ваши слова сейчас же, а утром, по пути в зал, мы с вами снова встретимся. Уверена, вы не откажете мне переброситься парой слов. Минус сто баллов Слизерину за нарушение дисциплины, мистер Нотт. Вам следует вернуться в ваши комнаты, сейчас же!
Она заговорила громче, и Теодору не оставалось ничего, кроме подчинения. Рубины, сапфиры, топазы и изумруды, подчинявшиеся дисциплинарной магии Хогвартса, уже давно опустились в нижние колбы своих насыпных часов, и ещё одна сотня штрафов не могла никак повлиять на борьбу факультетов.
Потому что уже давно не было никакой борьбы факультетов. С начала марта, когда Слизерин так же ушёл в минус, последним среди четырёх.
Вернувшись под подозрительные взгляды Забини он написал то, что озвучил смотрительнице, выдав это за согласованную информацию. Утром она, отчего-то недовольная, заявила ему, что в Лондоне погода в воскресенье ожидается особенно солнечной, а вот в Шотландии в будни возможна гроза. Теодор кивнул, расценив это как намёк на то, что ему дан последний шанс. Это вызывало мурашки, но если Поттер и компания хотели предпринять что-то уже сейчас, то Теодор не мог не воспользоваться этим шансом.
Воскресный день прошёл для него как на иголках, но уже днём Джинни отписала ему, что кто-то в эйфории, а она сама очень хотела бы встретиться в ванной старост, чтобы ощутить горячий… Тео усилием сосредоточился на первых её словах, и выдохнул.
Какими бы ни были следующие шаги Поттера, теперь он мог потребовать его вернуть долг и прибыть в Хогвартс, чтобы Тёмный лорд был вынужден ответить на этот вызов. Этот план у него родился ночью на воскресенье и казался стройным и неплохим.
Ровно до того момента, как прозрачная серебристая лань, закружившаяся под потолком гостиной Слизерина, заставив прервать шахматную партию с Джимом Пакстоном, голосом директора Снейпа жёстко не заставила его отправиться на срочную встречу, которую он не планировал.
***
— Вы не торопились, мистер Нотт, — усталым голосом заметил директор Снейп, когда Теодор, половину часа спустя, запыхавшись, добрался до его кабинета. Пароль на этот раз был более… обычным, нежели чем в прошлые разы: «Дикая охота».
— Добрался, как только смог, сэр, — ответил юноша, поёжившись под пристальным взглядом чёрных блестящих глаз.
— Вы, верно, разучились пользоваться камином?
— Простите, сэр?
— С самого вашего первого курса этот камин, — он ткнул пальцем в сторону едва тлеющего в полумраке очага, — открыт для вас. И, сдаётся мне, вы не раз им пользовались. Но в этот раз разучились. Занятно, очень занятно.
Теодор открыл и закрыл рот, пытаясь вообще понять, в чём его упрекал Снейп.
— Даже если так, профессор, летучего пороха у меня нет, — пожал он плечами, стараясь скрыть раздражение в голосе. За этим ли его вызывал директор?
— В вашем нагрудном мешочке, как замечали наблюдатели, много места, — протянул директор, поднявшись со своего стула и сложив руки на груди. — Удивительно, что его вы там не храните.
Теодору хватило совести повинно уткнуть глаза в пол. За столько лет кто-то бы да увидел его самое сокровенное место хранения, те же соседи по дортуару, но у него и правда там не было летучего пороха.