Теодор и Бланш

Митюгина Ольга

— Что ты, бедняжка! Знаешь ли ты, куда попала?

— Я предполагаю, это замок Валитан.

Экономка всплеснула руками.

— Тогда чего ж ты пришла сюда, глупое дитя?

— Вам не нужны служанки?

— Я бы оставила тебя — все ж таки не одной. Но позволит ли Маршбанкс?.. А без ее разрешения, детка, вампиры загрызут тебя. Замок набит нечистью! И как ты живая-то добралась сюда?

— А Теодор? — ничуть не испугавшись, спросила Бланш о том, что давно ее интересовало. Маргерит вытаращилась на нее.

— Откуда ты знаешь, что герцога зовут Теодор?

Девушка улыбнулась.

— Я жила в Валитане, когда мне было пять лет. Здесь, на замковой кухне! Я Бланш… Вы не помните меня?

— Ой, — старушка в ужасе прикрыла ладонями

рот и так и села на скамью у стены. — Бланочка… Сколько ж тебе лет сейчас?

— Двадцать, — девушка наконец позволила себе положить свой узелочек на стол и присесть рядом со старушкой. — А герцогу уже тридцать, наверное?

— С нами крестная сила… Что ты, Бланочка! — замахала руками Маргерит. — У вас там пятнадцать лет прошло? Боже! А у нас здесь — только пять! Пять лет, понимаешь? Марш не шутила о времени-то… Так что ж это получается? Теодор и ты сейчас — ровесники?.. Ему тоже двадцать!

Бланш невольно по-мальчишески присвистнула.

— Он что, женился на Марш?

Маргерит поперхнулась.

— Что ты! «Женился», скажешь тоже… Видела бы ты, каким она его сделала! Во-первых, Тед всю красоту потерял… Смотреть — с души воротит: живой труп, да и только! Ну а во-вторых, слова он сказать боится против Маршбанкс. Затюкала она его совсем. Да еще ночью к нему всякие монстры вползают, и если днем он вел себя хорошо, просто мешают ему спать. А если Марш чем-то недовольна — пьют кровь! Сначала бедняга в обморок падал, теперь привык. Может, от этого и хуже! Видеть все это… бр-р! Засыпает только с рассветом. Сам не помнит, поди, когда нормально высыпался. Такие круги под глазами, что… Ах, Бланш, Бланш… У него и так-то внешность неприятная, а с ними… Ох, что эта ведьма сделала с бедным мальчиком! Ты его, должно быть, плохо помнишь, каким был, а я отлично помню.

Бланш пожала плечами.

— Я его действительно почти не помнила, но вот как сюда пришла, все те события и лица словно живые перед глазами встали. Точно вчера было! А как вы?

Маргерит вздохнула, потом поднялась со скамьи, достала с полки завернутый в тряпицу еще теплый каравай и, порезав крупными ломтями на блюдо, поставила перед гостьей. Затем явились масло и сыр.

— Угощайся, девонька. Голодная ведь с дороги, поди, — вздохнула старушка, разливая по металлическим кружкам теплый травяной чай. Кухня сразу наполнилась ароматом мяты и зверобоя. — Я? Да как я?.. — Она села рядом с Бланочкой и принялась намазывать маслом хлеб. Бланш уже сделала себе бутерброд и с энтузиазмом его жевала, притом внимательно слушая. Девушка совсем расслабилась: сидела на лавке, поджав под себя одну ногу и всем телом повернувшись к Маргерит, ловя каждое ее слово. — Прислуживаю им за столом — вот и вся моя работа. В замке само все делается. Ну, посуду мою. За двумя чего ж не помыть? Это когда Марш ужинает. А то иногда сама у Теда кровь пьет… Ох, бедный, бедный мальчик… И он ведь стыдится меня! Зайду — он отворачивается. Дурачок! Впрочем, он всегда слишком много о внешности думал. — Маргерит вздохнула и откусила от своего бутерброда. Прожевав и запив глотком чая, продолжила: — Как-то раз проходила я мимо столовой, думала прибрать, потому что видела, как выходила Маршбанкс. Вот и решила, что милорд тоже ушел. Подхожу к дверям и слышу — он плачет. Навзрыд, но тихо. Глушит, ты понимаешь?.. Видно, сдержаться сил уже не было, и, пока никого нет… Гордый он, и всегда таким был! Вот иной раз глянешь на него и подумаешь — Марш сломала его. Ан нет… Есть в нем стержень какой-то! Другой бы от постоянного страха и недосыпания с отчаяния руки бы на себя наложил или свихнулся, а герцог — ничего, держится. Раньше она в зеркало его заставляла смотреться, а теперь — нет.

— Почему? — Бланш так и сидела, замерев, с бутербродом в руках и широко распахнутыми от любопытства глазами. История герцога была намного интереснее утоления голода. Маргерит вздохнула.

— Он уже привык. Привык к своей внешности и, похоже, смирился с тем, что останется таким навсегда.

— А какой он?

— Ну… —

Старушка замялась. — Увидишь. На вампира похож. Знаешь, один раз я видела, как он прополз по отвесной стене с этажа на этаж, цепляясь ногтями за камни! Как может ползать Марш… Но она же, если сорвется, то взлетит. А Тед-то, сорвись у него рука, вдребезги расшибется! А! — махнула она. — Мне кажется, он на это уже сквозь пальцы смотрит.

— Что, он все дни по стенам ползает? — поразилась Бланш. Глаза ее стали совсем огромными.

— Нет, конечно, нет! — Казалось, Маргерит даже немного обиделась такому предположению. — Я его так всего раз и видела. Обычно он читает или ездит верхом. Иногда играет на фортепиано, в шахматы.

— Сам с собой? — рассмеялась девушка, все-таки вспомнив о бутерброде и откусив приличный кусок.

— А дьявол его знает, с кем! — отмахнулась экономка, допивая свой чай. — Фигуры сами двигаются… О, я тебе говорю же, милочка, замок у нас еще тот! Не прежний. Часто Тед еще фехтует. Опять же, с невидимкой каким-то! Рапира противника сама летает. Герцог таким приемам научился, что куда уж там великим мастерам! Но чаще всего он днем досыпает. Нет, не сладкая у него жизнь! Ну да ладно. — Маргерит встала и начала собирать на поднос фарфоровый сервиз, извлеченный из настенного шкафчика. — Ты доедай тут пока, а я пойду господам завтрак отнесу… Заодно и о тебе поговорю, деточка.

* * *

В холодной пустынной трапезной за длинным столом, покрытым белоснежной скатертью, друг напротив друга сидели Теодор и Маршбанкс.

Марш, как обычно, была невероятно прекрасна: в платье белом, как снег, со вставками красными, как кровь. Ее волосы, скрепленные на затылке, волной клубящейся тьмы падали на обнаженные плечи, которым позавидовала бы и античная богиня.

Тед повзрослел, вытянулся, стал шире в плечах, но эти признаки зрелости делали его лишь безобразней при той невероятной худобе, которой наградила его Марш, а черный бархат костюма подчеркивал это еще больше. Лицо юноши, и без того угловатое, осунулось, под глазами залегли глубокие коричневые круги, а выражение самих глаз невозможно было выносить: столько боли и немого отчаяния таилось в их глубине. Эти же боль и отчаяние проступали в горькой складке его губ, в том, как Тед сутулился и сжимался, словно его сковывал какой-то неизбывный внутренний холод. Он не мог даже поднять глаза на Маршбанкс.

— Хорошо ли вы спали, Теодор?.. — поинтересовалась она.

— Благодарю, как обычно, — поспешно ответил молодой человек, не отрывая взгляда от скатерти.

Вилка Марш со стуком опустилась на стол — и Тед вздрогнул всем телом.

— Это не ответ! — жестко отрубила миледи.

Герцог метнул быстрый испуганный взгляд на девушку.

— Прекрасно… Просто за… замечательно, — выдохнул он.

Теодор знал, что если начнет жаловаться, Маршбанкс непременно подкинет ему монстров поужасней или позволит им пить его кровь… а ему хватает и того, что уже есть!

Марш брезгливо скривилась.

— Тогда не сидите с таким выражением лица!

Губы Теда задрожали, хотя взгляд остался апатичным.

В этот момент вошла экономка.

— Доброе утро, милорд, миледи.

Герцог слабо кивнул, пряча от старушки предательский влажный блеск в своих глазах. Марш вежливо поздоровалась с Маргерит.

— Видите, милорд опять чем-то недоволен. Уж не знаю, как ему и угодить…

Маргерит решительно кинулась спасать Теодора, переводя разговор.

— Миледи, у меня к вам вопрос.

— Да? Говорите, я слушаю вас.

— Сегодня на кухню пришла девушка — уж не знаю, откуда она и взялась! — и попросила работы. Вот я и осмелилась…

— Ах, вот вы о чем! — Маршбанкс усмехнулась. — Но при чем же тут я?.. Хозяин замка Теодор, он нанимает прислугу и назначает ей жалование. А я со своей стороны могу только гарантировать ей безопасность… если Тед согласится ее принять.

Экономка опешила.

— Как?.. Вы предлагаете мне… обратиться… к Теодору?..

— Именно так.