Теологический энцеклопедический словарь
Шрифт:
Отношение к гомилетической теологии. Все мы отдаем себе отчет в том, что задача теологии состоит не только в изучении библейских авторов. Теология также должна показывать, как их идеи относятся к современности и востребованы ею. Этим как раз и занимается гомилетика. Конечно, не может быть чистой теологии или чистой гомилетики - они неразрывно связаны между собой. И все же полезно различать те уровни, на к-рых мы работаем; ведь на самом деле истолкование библейского текста должно объединять все пять аспектов: библейский, систематический, экзегетический, исторический и гомилетический. В миссиологии существует понятие "контекстуализация ", крое объясняет суть задачи. Проповедник/миссионер берет результаты первых четырех дисциплин и переносит их в текущий " контекст" церковной/миссионерской деятельности.
Проблематика. Многообразие и единство. Многие полагают, что книги Библии имеют исторически обусловленный характер, поскольку были написаны
Преданиеистория. Многие полагают, что учения и традиции развивались поэтапно - от исходного события, через последующие этапы церковной истории, вплоть до последнего этапа, когда можно уже говорить о "застывшем" каноне. Поэтому так трудно поддается определению теология в Библии. Отсюда и такое множество различных толкований. Существует, однако, и другой подход, к-рый рассматривает конечный результат и принимает в расчет лишь то, что есть в самом тексте. Концепция предания не должна подменять поиска объединяющего центра. Занятие преданием, крое становится самоцелью, не может быть признано продуктивным. Тем не менее в общем контексте этот метод может способствовать выявлению индивидуальных позиций авторов (напр., в Четвероевангелии).
Analogia fidei (аналогия веры) и развертывающееся откровение. Там, где слишком много внимания уделяется единству Библии, может развиться "параллеломания", когда исследователь склонен проводить к тексту любые (даже сомнительные) параллели. На самом деле, как видно даже на примере реформаторов, наши экзегетические исследования могут контролироваться верой или вероучением. Более удачным выражением было бы analogia Scripturae - "Писание интерпретирует Писание". Здесь мы тоже должны проявлять осторожность в проведении параллелей - необходимо внимательно изучать использование терминологии в сравниваемых текстах, т. к. смысловые соответствия в них могут быть кажущимися. Развертывающееся откровение связывает между собой такие на первый взгляд разобщенные понятия, как преданиеистория и analogia Scripturae. Задача состоит в том, чтобы проследить исторический процесс откровения и определить преемственность его составляющих.
История и теология. По мнению Дж. Барра, неопределенность в том, что касается связи между богооткровенными событиями и исторической причинностью, а также между откровением и библейским текстом, ставит под вопрос саму возможность библейской теологии. Тем не менее теология нуждается в истории. То, что описательные части, напр., евангелий, имеют теологический характер, не отменяет их исторической подоплеки. Лессинг говорит о "рве", разделяющем "случайные истины истории" и "необходимые истины разума", однако такой взгляд объясняется философским скептицизмом Просвещения. В постэйнштейновскую эпоху эта позиция выглядит безнадежно устаревшей. Нет никаких оснований разделять теологию и возможность откровения в истории. История и ее истолкование неотделимы друг от друга, и последние подходы к историографии показывают, что видеть Божье откровение в истории не только возможно, но и необходимо. Напр., в книгах Царств и книгах Паралипоменон или в евангелиях история и теология взаимосвязаны. Мы знаем Иисуса таким, каким Он представлен в свидетельствах евангелистов.
Язык, текст и смысл. В последнее время принято строго разграничивать древность и современный период истории. Создается впечатление, что истолкование текста и его первоначальный смысл безнадежно отдалены друг от друга. Утверждается, что текст, будучи написанным, становится автономным от автора, а истолкователь всегда связан своим предпониманием, что не позволяет ему прочесть текст "объективно". Мир истолкователя не пересекается с миром Библии. Гадамер ратует за слияние горизонтов истолкователя и текста, а Рикёр говорит о собственном измерении Библии - Св. Писание вовлекает читателя в свой собственный мир. Новейшие теории, такие, как структурализм, стремятся выйти за пределы текста, говоря об отк-рывающейся за ним "более глубокой структуре", т. е. об универсальных моделях мышления, понятных для любого поколения. Утверждается, что мы все дальше и дальше уходим от изначального смысла Св. Писания. Однако это утверждение небесспорно. Витгенштейн ввел понятие "языковой игры", а Хирш говорит об "особом жанре" текста, т.е. о правилах языковой игры, к-рые
ВЗ и НЗ. Подлинная библейская теология уделяет большое внимание соотношению ВЗ и НЗ. Здесь опять встает проблема единства и многообразия. Следует принимать в расчет различные пласты обоих текстов, признавая, однако, единство этих пластов. Это единство имеет следующие обоснования: историческая преемственность двух Заветов; основополагающее значение ВЗ для НЗ; тема обетованиясвершения, проходящая через весь НЗ; мессианское ожидание ВЗ, к-рый выступает "детоводителем" ко Христу (Гал 3). Многие, от Маркиона до Бультмана, утверждали абсолютную дихотомию двух Заветов, но такой подход лишает НЗ его корней и помещает его в исторический вакуум. Другие ставят ВЗ над НЗ (Ван Рулер) или же подходят к ВЗ с чисто христологических позиций (Хенгстенберг, Вишер). Целостного подхода мы не находим ни у кого. Христологический подход возражает против тенденции исторически отделять ВЗ от темы обетованиясвершения, но это ведет к субъективной спиритуализации ВЗ, искажающей его изначальный смысл. Наиболее правильным представляется подход "единства и преемственности " (Хейзл), т.к. ВЗ устремлен к НЗ, а НЗ невозможно себе представить без ВЗ. Оба Завета отражают непрекращающуюся искупительную деятельность Бога в истории.
Теология и канон. У Б. Чайлдса окончательная форма канона становится основным герменевтическим инструментом для определения библейской теологии. Чайлдс полагает, что части Св. Писания должны сохранять диалектическую связь со всем каноном. Поэтому там, где внимание уделяется лишь отдельным свидетельствам, относящимся к различным пластам, не может быть подлинной библейской теологии. Однако многие не соглашаются с этим, утверждая, что авторитетность и богодухновенность Библии не статичны, а динамичны и относятся не только к окончательному варианту текста, но также к отдельным стадиям всего процесса предания как до "окончательного" варианта, так и после него, даже вплоть до наших дней. Чайлдс отвечает, что, хотя процесс предания безусловно важен, все же подлинная теология должна основываться на самом каноне, а не на спекулятивных результатах исторической критики. Позиция Чайлдса оправданна, но и здесь встают нек-рые вопросы. Вопервых, как ранняя Церковь, так и современный истолкователь получают приоритет перед автором и его текстом. Вовторых, Чайлдс признает, что при его подходе изначальный смысл текста не может быть восстановлен. Многие критики канонического подхода считают, что истинный смысл складывается не только из канона, но также из смысла исходного события/высказывания, последующего развития и современных истолкований. Текст рассматривается всего лишь как голос в общем хоре. Втретьих, есть много других ученых, к-рые сводят Св. Писание к "канону в каноне" (напр., Кеземанн). При этом подходе одна тема выбирается в качестве центральной и далее акцент делается на тех местах Св. Писания, к-рые соответствуют этой т.н. сердцевине. Такого редукционизма следует избегать - Св. Писание должно быть услышано в своей целостности.
Авторитетность. Поскольку библейская теология носит описательный характер и стремится определить изначальный смысл текста, сторонники критического направления отказываются признавать ее авторитет. Истинный авторитет Библии, по их мнению, основывается на ее "апостольской миссии" (Баррет), на авторитете стоящей за ней религиозной общины (Найт), либо на ее содержании (Ахтемайер). На самом деле авторитетность Св. Писания следует понимать гораздо шире. Как откровение Бога оно имеет пропозициональный авторитет; как откровение Бога человеку оно обладает экзистенциальным авторитетом. Текст первичен, а авторитет истолкователя вторичен, т.е. выводим из авторитета текста. Теология как интерпретированный смысл авторитетна только в той степени, в какой отражает истинный смысл богодухновенного Св. Писания. Бартовское разграничение между живым словом и словом запечатленным (последнему отводится лишь роль инструмента) представляется неправильным, поскольку не учитывает требований Св. Писания к самому себе. Библия есть как пропозициональное откровение, так и орудие Св. Духа. Авторитет библейской теологии обусловлен не только тем, что она обращена к сегодняшнему дню (это задача систематической теологии и гомилетики), но и тем, что она доносит до нас божественную истину.
Надлежащая методология. Синтетический метод прослеживает, как основные теологические темы отражены во всех пластах Св. Писания, чтобы определить их развитие на протяжении всего библейского периода. Упор делается на единство Св. Писания, и в этом сильная сторона метода. Слабость же заключается в его тенденции к субъективизму - материал НЗ можно подогнать под ту или иную искусственную схему.
Аналитический метод изучает теологическое содержание отдельных частей, отмечая уникальность послания каждого из них. Метод позволяет обнаружить характерные для отдельных авторов особенности смыслового содержания, однако результатом такого исследования становится не цельная картина, аскорее коллаж.