Теория и практика магического права
Шрифт:
Он спрыгнул со стула, церемонно предложил мне руку.
Я на негнущихся ногах вышла из кабинета...
Нюр чуть не волоком вытащил меня на улицу, приговаривая:
– Тебе надо на воздух, девочка. Сразу станет легче.
И правда – стало.
– О чем они говорили? – спросила я, немного придя в себя. – Ты их знаешь?
Он поморщился и перебрался в тень. Яркий солнечный свет он не любил, хотя вытерпеть мог.
– Скорее они меня, - Нюр присел на бортик фонтана. –
Я только плечами пожала.
– И что теперь?
– Теперь? – он прищурился. – Считай, что вопрос улажен. Только квитанцию все равно надо бы найти. На всякий случай.
– Конечно, - я закивала. – Сейчас схожу на почту, узнаю.
– Так и сделаем! – он потер руки. – А я пока кое-чем займусь...
***
Возле запертого центрального отделения «Голубики» (вообще-то «Голубь и ко», но название быстро переиначили) собралась толпа.
Так себе толпа, довольно жиденькая, но настроенная решительно.
– Безобразие! – возмущалась грузная тетенька, вытирая лицо мятым платком. День выдался жаркий. – Нас же налоговая оштрафует, что отчеты не сдали! Потеряли они их, сволочи!
– А я билеты сыну отправила, - вторила ей худощавая дама с ярко-голубыми волосами. Эдакая постаревшая Мальвина. – Разумеется, теперь они пропали!
– Куда? – заинтересовалась грузная, одергивая мешковатое платье. – В смысле, куда билеты? В отпуск?
– Простите? – голубоволосая приподняла синие брови. – Ох, нет! В консерваторию, на концерт.
Тетенька скривилась, словно разжевала лимон.
Но лекцию толкать не стала. Вместо этого толкнула речь, которая заканчивалась словами:
– Кто за это ответит?!
– Почта, конечно же! – в едином порыве решила толпа.
И надо же было какому-то работнику почты именно в этот момент выйти наружу!
Он поежился под крайне недоброжелательными взглядами и бочком-бочком направился к припаркованному в стороне демобилю последней модели.
Дриад (или как там называются дриады-мужчины?), судя по дубовой коже и похожим на листочки волосам.
– Эй, вы куда? – возмутился кто-то. – А кто нам скажет, где наша почта?
– Да, где?! – загалдели вокруг.
– Мы во всем разберемся! – пообещал работник почты, затравленно озираясь. – В ближайшее время!
И юркнул в салон...
– М-да, - дама с голубыми волосами наморщила нос. – Боюсь, у нас мало шансов добиться компенсации.
– Это мы еще посмотрим! – грузная тетенька добыла из сумки коробочку конфет. – Угощайтесь!
Подтаявший шоколад аппетита не вызывал, но я вежливо взяла одну штуку.
– И что же мы можем предпринять? – поинтересовалась интеллигентка,
– Нужно писать жалобу! – решилась я. Такие пробивные люди меня завораживают и немного пугают. – В орган защиты прав потребителей. А в дальнейшем подавать иск в суд.
Грузная дама тут же сделала стойку.
– А ты юрист, да?
Я вынужденно кивнула.
– Вот ты-то нам и нужна! – довольно заявила она.
И я чуть не попятилась, настолько... предвкушающе это прозвучало.
От почты я ушла только через час.
Пока записала все имена, адреса, суть претензий... Муторное это дело – коллективная жалоба!
Но кто, если не я?
***
Я устала и перенервничала, так что еле плелась, глядя под ноги.
И чуть не столкнулась в дверях офиса с подозрительно знакомым типом.
Вежливо посторонилась, давая ему выйти. И как наскипидаренная рванулась внутрь.
Карлик восседал на столе в кабинете, занятый набиванием любимой «большой» трубки.
У Нюра их была целая коллекция, и я уже худо-бедно различала некоторые экземпляры. Эту – из темного дерева, украшенную резьбой – он вынимал в хорошем настроении.
– О, Аля! А почему пыхтишь? – поинтересовался он безмятежно, покачивая ногой.
– А как ты думаешь? – буркнула я, сжав кулаки. – Я думала, мы компаньоны!
– Компаньоны, - подтвердил карлик. – А что?
– От тебя только что вышел тип с почты. Ты что, взялся за дело против меня?!
Почему-то было очень обидно.
– Сядь, - Нюр даже не повысил голоса, только трубку отложил. Но я почему-то покорно плюхнулась в кресло. – Это еще что за фокусы? Наша работа – помогать тем, кому это нужно.
– Кто платит, - поправила я горько.
– И это тоже, - пожал плечами он. – Можешь работать бесплатно, кто тебе не дает? Вопрос только, за что жить будешь. Но судить клиентов ты точно не имеешь права. Понимаешь?
Я насуплено молчала.
А Нюр продолжил спокойно:
– Сколько тебе лет, девочка? Ведь больше двадцати уже. И до сих пор веришь, что бывает только белое и черное? Пора взрослеть.
Я не стала спорить.
Куратор то же самое говорила, только другими словами.
И все равно это неправильно!
Мы же не... продажные девицы, чтобы ложиться под того, кто больше заплатит!
А может, это везде так? И придется делать, что говорят или выметаться?
Как с Полем...
Я встала и побрела к выходу.
– Аля! – окликнул Нюр, когда я уже взялась за дверную ручку.
– Что? – отозвалась я мрачно.
Глаза на мокром месте, только разреветься не хватало.