Теория несоответствия

Еленина Юлия

Я сразу не поняла. Снова посмотрела на Калинина, ища поддержки, и нашла.

– Уходим.

Я не понимала, что происходит, но покорно возвращалась к запасному выходу, держа свою руку в его. Сейчас он был напряжен - я чувствовала. Но вопросы на ходу не задавала.

Но едва мы оказались за территорией клиники, все же подала голос:

– Что происходит?

Калинин тащил меня в сторону леса, причем очень быстро, однако ответил:

– Не похож Петр Васильевич на человека с сенильной деменцией.

Я

шла за ним, не думая ни о чем. Калинин был рядом - этого хватало. Я знала, что он поможет, выведет из леса, не бросит. Он надежный, что ли...

– Андрей!
– остановила я его, когда мы уже достаточно далеко отошли в лес.

– Ты до машины еще двести метров не потерпишь?
– он дернул меня так за собой, что я, споткнувшись о какой-то выступающий корень, едва удержалась на ногах.

– В чем дело?
– спросила я.

– Ни в чем.

Мы дошли до машины, и Калинин начал набирать сообщение. Конечно, я всунула свой любопытный нос.

«Нет у него никакой деменции. Легкое расстройство речи и внимания, что присуще многим пожилым людям».

Я не доверяла оценке психиатра, но доверяла Андрею? А может ли психолог определить психиатрический диагноз?

Моя губа была почти искалечена моими же зубами, когда мы въехали в город. Я даже не заметила, как мы преодолели такое расстояние - слишком была погружена в свои мысли.

Калинин остановился на обочине, включив аварийку, и сказал:

– Сегодня. И все. У меня не приют для беженок из Нью-Йорка.

Я кивнула. Будь по-вашему, Андрей Григорьевич.

Посмотрев на него, ответила:

– Сегодня. И все.

До его дома мы доехали молча. Так же молча поднялись в квартиру, стараясь в лифте не касаться друг друга. Он вообще не смотрел на меня! Я спросила:

– В душ можно?

– Конечно.

И снова не смотрел.

С каких пор мне это так важно? И я хочу снова до покалывания в губах и пальцах почувствовать его. Хотела у него выбить почву из-под ног, а в итоге попала в свои же сети.

Я включала то горячую, то холодную воду, но ничто не приводило мысли в порядок. Нет, не так... Ничто не могло выгнать эти мысли из головы. Я вышла из душа и услышала, как Калинин разговаривает со службой доставки.

Он окинул меня равнодушным взглядом, хоть я и была в одном, конечно, полотенце, и прошел мимо. Я осталась в кухне - опустилась на стул, слушая шум воды за стеной. Присоединиться, что ли?

Вот еще!

Я серьезно думала об этом?

Шум воды прекратился, а я все так и сидела, ожидая то ли еду, то ли Калинина. Дождалась пока только Андрея.

Он прошел мимо меня, снова не посмотрев, и сказал:

– Оденься.

Сам-то он был не в полотенце. Значит, мысли у нас не совпадали. А меня какого черта несет непонятно куда? Еще вчера утром он меня жутко раздражал.

И что бы съязвить такое на его замечание, чтобы Калинин наконец-то посмотрел на меня?

Только я открыла рот, чтобы высказаться, как меня прервал звонок домофона. Я поплелась за Андреем в коридор и сказала:

– Мы могли бы заехать в магазин, и я бы приготовила что-нибудь.

– Отравить захотела?
– усмехнулся Калинин, открывая дверь.

– Ты невыносим.

На пороге показался курьер и, как сказали бы на подростковом сленге, завис, глядя на меня. Что-то я так увлеклась и забыла, что стою перед незнакомым парнем почти голая. Калинин проследил за взглядом курьера и рявкнул так, что у меня уши заложило:

– Скройся!

Я ретировалась в кухню, подумав, что это очень похоже на ревность. Наверное, глупая мысль. С какой стати меня ревновать?

– Ты какого черта вытворяешь?
– услышала я раздраженный голос.
– Оденься!

Демонстративно почесав ухо, обернулась и сказала:

– Оттого, что ты орешь мне в ухо, одежда на мне волшебным образом не появится. Кстати, я надеюсь, что ты не заказал мне стейк слабой прожарки, - кивнула я на пакет в руках Калинина.

– Осетрина с картофелем подойдет?

Я, кажется, даже рот приоткрыла от удивления. А потом спросила:

– Откуда ты знаешь, что я люблю осетрину?

– Потому что я ее терпеть не могу.

Какой исчерпывающий ответ. И еще один намек на то, что мы слишком разные.

– Из вас отличный психолог получился, - не без ехидства ответила я.

Калинин, уже достав контейнеры из пакета, повернулся ко мне и, сложив руки на груди, внимательно посмотрел. Его взгляд был таким, что мог испепелить.

– Ты сказала, что ничего обо мне не знаешь... Так вот, я с шестнадцати лет играл, чтобы заработать денег на свою учебу. Я понимал, что диплом мне нужен, мне нужны знания, потому что в правильное русло свою способность видеть людей направить не мог. Я играл в карты на деньги, потому что мог понять по реакции игроков расклады у них на руках. Спасибо институту, который помог мне упорядочить все это дерьмо в моей голове. Так что не надо сейчас ехидничать на тему, какой из меня отличный психолог.

Я слушала Калинина, хлопая глазами. Кажется, сейчас я действительно его задела своим тоном.

Глава 20 Андрей

Какого дьявола она ходит по моей квартире в одном полотенце? Зря я дал ей еще один день. Надо было высадить на ближайшей остановке и вернуться к привычному распорядку. А сейчас еще и поделился тем, о чем никто не знает.

Когда же она наконец-то оденется?

Я снова отвернулся, пока Карина осознавала полученную информацию, и начал раскладывать еду по тарелкам. Наконец, услышал: