Теория несоответствия
Шрифт:
Я уверен, что завтра пожалею обо всем, что сейчас делаю.
Но даже с кандидатской, докторской по психологии ты все равно остаешься человеком. Обычным человеком. А тут, как известно, ничто человеческое не чуждо.
Глава 3 Карина
Я думала о многом, предполагала многое, но...
Все, что я знала о прелюдиях и о сексе, можно забыть. Это был дикий напор. Напор мужчины, человека, который хотел получить то, что ему надо. И теперь я понимала: пути назад нет.
В
Я смотрела в красивые глаза... И почему я обратила именно на это внимание? Так вот, я смотрела в глаза, такие изменившиеся, как будто помолодевшие, и не могла найти себя. Не могла найти хоть что-то, что бы меня могло остановить.
А когда Калинин начал стягивать мои шорты вместе с трусиками, потом прикоснулся к внутренней стороне бедра, я поняла, что сегодня сошла с ума.
Пусть мы чужие, пусть он думает что хочет, пусть мы не соответствуем друг другу, но это безумие необходимо нам двоим.
Я понимала, что Андрей мог бы просто меня нагнуть и отыметь, но нет... Он был нежен до жесткости. Это состояние не описать словами. Но когда осталась полностью обнаженной, я, убрав одну руку со стола, потянула вниз штаны, которые мне так мешали. Стянула я их вместе с боксерами и уставилась на член Калинина.
Мне нужен этот мужчина. Вот именно здесь и сейчас. Пусть он называет это любым психологическим термином, но я его хочу.
Калинин обхватил теперь мою шею, почти до боли, и приподнял лицо вверх. Я чувствовала дыхание на своих губах, и они снова начали покалывать в предвкушении, хоть уже и болели.
– Смотри мне в глаза, девочка, - услышала я тихий голос, немного охрипший.
– Меня зовут Карина!
– Карина, смотри мне в глаза, - уже жестче повторил Калинин, сильнее сжав пальцы на моей шее.
Его глаза были так близко, как и он сам.
Когда же, Андрей Григорьевич? Мы так близко, но он медлит. Или просто время тянется так невыносимо медлительно?
– Я смотрю тебе в глаза.
Ребро его ладони немного пережало горло, он вроде и сам это не осознавал. Он придвинулся еще ближе.
Войди в меня!
Нет, медлил.
– Ты невыносим, - выдохнула я и тут же почувствовала его в себе, не сдержавшись: - Ой.
Калинин так и остановился. Во мне. Сжимал мою шею, его горячее дыхание касалось мои губы, голые тела сплелись воедино...
– Андрей, не останавливайся. Все нормально.
Он двигался во мне, я цеплялась пальцами за край стола и стонала, черт бы побрал этого Калинина, как порноактриса. Это был вроде бы обычный секс, но вкупе с
Каждое прикосновение, каждый толчок, каждый поцелуй... Я не смогу это забыть, не смогу с этим расстаться. Мне уже от осознания того, что он сказал, больно, хоть я и получаю удовольствие от того, что Калинин жестко, впиваясь пальцами в мои ноги, насаживает меня на себя.
Я не хочу, чтобы это закончилось! Просто не хочу!
И даже потом, когда я уже стояла в ванной, меня не отпускало возбуждение, какое-то дикое, животное. Интересно, у Калинина хватит сил на второй раунд?
Боже, Карина, о чем ты думаешь, если едва стоишь на ногах?
Но все равно, стоило вспомнить прикосновения, поцелуи, как я тут же чувствовала непонятное... волнение, что ли? Ощущение непривычное, даже незнакомое, которому правильное определение пока не могла дать.
Снова обмотавшись полотенцем - и пусть хоть слово скажет - я вышла из ванной и осмотрелась. Калинин после всего не сказал мне ни слова. Да, конечно, там не то чтобы говорить, нам бы дыхание для начала надо было привести в норму. Но он снова избегал смотреть на меня. Просто поднял свою одежду и ушел.
Жалел? Возможно.
Только кто, как ни психолог, должен понимать, что нет смысла жалеть о том, что уже сделано. Калинина, который наконец-то добрался до проверки студенческих работ, я нашла в зале. Не думаю, что бесшумно передвигаюсь, но оторваться от чтения и поднять голову Андрей не соизволил.
Испытание молчанием? Отлично. Сам же первый и не выдержит.
Я устроилась на диване и начала прожигать Калинина взглядом. Было слышно лишь шуршание бумаги в мужских руках. Да, и руки у него красивые. Молчали мы недолго.
Андрей проверил три работы и поднял голову, посмотрев на меня. Но сказать ничего не успел, хотя собирался - я перебила, усмехнувшись:
– Если ты предложишь мне одеться, то это будет уже каламбур.
Калинин вздохнул и покачал головой.
– Карина, прекрати. Я понимаю, конечно, что в тебе все еще гуляют дофамин и окситоцин, но гормоны к влюбленности никакого отношения не имеют. Скоро отпустит.
До меня не сразу дошло, зачем он это сказал. Решил мне лекцию по физиологии поведения прочитать? Как будто не он меня недавно трахал на кухонном столе, забыв о чертовом психоанализе и педагогической дотошности.
– Ты думаешь, что я в тебя влюбилась?
– спросила я и рассмеялась.
– Не много ли вы о себе возомнили, Андрей Григорьевич?
– добавила уже тише.
Вот так тебе! Не только же ему задавать такие вопросы.
Калинин после моих слов дернулся так, как будто я влепила ему пощечину. Да, я тоже умею бить словами.
– Ну ты и язва, - взяв себя довольно быстро в руки, сказал он.
– А вы, Андрей Григорьевич, ведете себя как идиот, потому что у вас секс раз в неделю по расписанию или виагра закончилась?