Теософические архивы (сборник)

Блаватская Елена Петровна

Чтобы покончить со всем этим, следует отметить, что наше Общество за четырнадцать лет своего существования ознакомило западных мыслителей с великим арийским учением и открытиями гораздо больше, чем какая-либо другая организация за прошедшие девятнадцать веков. Нельзя предсказать, чт`o мы, возможно, предпримем в будущем; однако опыт сулит надежду, что сделано будет очень много, и что проделанная работа еще больше увеличит и без того широкое поле труда на пользу человечества.

Небылица

Перевод – О. Колесников

Несколько месяцев назад «Теософист» взял на себя задачу ради некоторых римско-католических друзей поверить в «сверхъестественную» небылицу, «выдуманную» касательно духов и медиумов, как говорилось в духовных печатных органах, в то время как ни одного подобного факта не приводилось «гораздо более заслуживающими доверия католическими печатными

органами». Вследствие чего, поскольку политика нашей газеты является одной из самых беспристрастных, мы уступили просьбе некоего лица, которое было нашим хорошим другом и подписчиком, и пообещали изучить присланные нам римско-католические газеты на предмет литературы демонической или повествующей о призраках. Так мы и поступили, и наткнулись на странное приключение маршала Макмагона с дьяволом, происшедшее в Алжире. (См. «Теософист» за декабрь 1879). Тот же самый друг заверил нас, что маршал Макмагон жив, кроме того, он очень набожный католик, а газета, напечатавшая эту историю – весьма влиятельный и заслуживающий доверия печатный орган американских римско-католических священников, и поэтому невозможно сомневаться в ее правдивости. Так что некоторое время мы считали «совершенно неуместным», что бок о бок с «самыми достоверными чудесами Богородицы из Лурда» и другими вещами, столь заслуживающими внимания, такая уважаемая газета как «Catholic Mirror» (Балтимор, США) могла бы публиковать на страх и риск своей литературной и христианской репутации подобные вздорные фабрикации, т. е. газетные утки. Поэтому мы слово в слово перепечатали это приключение, каким обнаружили его в «Mirror» от 13 сентября 1879 года, предварив его предисловием, как можно отметить, двусмысленного свойства:

Мы охотно принимаем ее, поскольку подобную историю могли породить либо теософы, либо спиритуалисты, она довольно забавна, и можно зачислить ее в сказки или небылицы. Однако обстоятельства вмешались в этот случай с католиками; никто, даже скептик в глубине своего сердца, не осмелится надсмехаться над историей сверхъестественных чудес, сотворяемых Богородицей и ее Святыми, или Сатаной и его бесами… Только спиритуалистов и теософов… могут называть «безумным» из-за их веры в феномены, вызванные естественными причинами.

Это не внушающее доверие приключение маршала было также опубликовано в лондонском «Спиритуалисте». Пусть теперь говорит издатель этой газеты:

Недавно мы задались вопросом, чт`o же правда в сомнительных и сверхъестественных впечатлениях маршала Макмагона, которые уже перепечатаны в бомбейском «Теософисте» из римско-католической газеты. Этим же вопросом задаются некоторые из наших читателей. Результатом явилось нижеследующее письмо от мисс Дуглас:

«Дорогой мистер Харрисон! Я отослала моей сестре, миссис Дуглас Бейли, которая сейчас находится в Париже, № 7 журнала «Спиритуалист», в котором излагается удивительное приключение маршала Макмагона, рассказанное от его лица, попросив ее разузнать, есть ли в этом хотя бы доля правды.

Она пишет, что правды в нем нет. Знакомая с адъютантом маршала Макмагона, бароном де Ленгсдорфом, она разговаривала с ним на эту тему; он рассказал, что не мог поверить, что эта история правдива, и что он вообще никогда не слышал о ней; тем не менее, он передал «Спиритуалист», содержащий эту историю маршалу, который заявил, что не существует ни малейших оснований верить этой выдумке. Искренне ваша,

Дж. Х. Дуглас».

Мы приносим извинения мисс Дуглас и мистеру Харрисону за доставленное им беспокойство, и надеемся, что урок, которому учит этот случай, не пропустят те, кто так твердо стоит за непогрешимость римско-католической церкви, поскольку выглядит так, что там потакают «небылицам», как и многие простые смертные, в то же самое время претендуя на полнейшее доверие.

Нево Бирс Нимруда [386]

Перевод – К. Леонов

386

Звездочками в тексте отмечены неразборчивые в рукописи места, не поддающиеся расшифровке. Оригинал рукописи хранится у Годфри Уоткинса, сына Джона М. Уоткинса, известного в свое время книгоиздателя и распространителя трудов Блаватской, которому довелось быть лично знакомым с Е. П. Б. – Прим. редактора.

Sed et Serpens [но и Змий, лат. ] ***. Какой капитал нажила на этом церковь! Но где же то место в древности, с ее любящими добродетель философами и святыми мудрецами, в котором

бы отсутствовал этот символ? Дракон или Змей всегда использовался для аллегорического выражения божественного разума и скрытой мудрости. Древний звездный и астрономический Змей – это сегодня падший Юпитер, прототип падшего архангела; Князь Воздуха стал на средневековых изображениях своего рода фантастическим Draco volans [летучим драконом, лат. ], одной из разновидностей райского искусителя. Драконы и Змеи повсюду, и даже Светоносец, ослепительный Люцифер, стал ныне Князем Тьмы и «Адским» Змием. Когда христианские народы, разрушая учебные заведения и языческие храмы, утратили ключ к истинному значению этого символа и древним драконическим структурам, их духовенство захотело видеть дьявольские рога и копыта, которые выглядывали бы из-под основания всякого величественного храма, любого древнего нехристианского святилища.

Истинное философское значение легенд и аллегорий о священном змее ныне совершенно утрачено. Причина того, почему древние египтяне находили в драконе и его многочисленных змеевидных разновидностях нечто божественное, объяснялась самыми разными способами, но никогда не была истолкована удовлетворительно. «Божественное», – говорит Элиан в своей «Природе животных», [387] – «да; но в то же самое время было бы лучше оставить его в покое (divinius quodque praestet ignorari)», и он добавляет как бы мимоходом, что истинная цель, ради которой афиняне вскармливали больших змей в своих храмах, заключалась в том, что «они хотели иметь у себя под рукой пророков». Но то же самое по сей день делают не только «язычники» индусы, но и мусульманские унитарии-теисты Каира и других исламских центров, чьи мудрецы дают точно такое же объяснение этому, как и мудрецы древности. Священный дракон Эпидавра, который, согласно легенде, сам явился на зов жителей этого города, потребовал, чтобы ему был сооружен храм на Тибре, у подножия горы Палатин; месте, где он изменил свой вид, «чтобы они никогда не перестали советоваться с ним как с пророком». [388]

387

Кн. XI, гл. xvii.

388

«Val. Max.», кн. I, viii, § 2.

Слово «дракон», как говорится, это некий термин, имеющий у каждого из древних народов такой же смысл, какой вкладывают в него по сей день китайцы – протяженность, или «существо, выдающееся своим умом», и в греческом языке означает «того, кто видит и наблюдает». Согласно Ж. де Камбри («Monumens Celtiques», стр. 299), [389] «drouk» на языке Британии, во Франции, означает дьявола, отсюда происходит и droghedanum sepulcrum, или «дьявольская могила». В Лангедоке духи стихий назывались drac, во Франции drogg, а в Бретони слова dreag, wraie Wran имели, безусловно, то же самое происхождение, и замок Drogheda в Британии имеет ту же самую этимологию, но в каждом из вышеприведенных случаев связь этих терминов с «дьяволом» имела христианское, а, следовательно, более позднее происхождение. Ни одно из процитированных слов не несло такого смысла в дохристианское время. [390]

389

Жакуи де Камбри: «Кельтские памятники; или исследования культа камней», Париж, 1805 г. – Прим. редактора.

390

Де Мирвиль, «Pneumatologie. Des Esprits, etc.», том II, стр. 423, прим. 1.

Но сегодня, как уже было отмечено, всякий «языческий» памятник связывают с духом зла. Хорошим примером для этого служит слово Babel [Вавилон], которое в древние времена означало «дворец (или жилище) Бога». Вольтер выразил удивление, почему это слово стали переводить как «смешение» (языков) ***. «Так как ba обозначает «отца» во всех восточных языках, а bel – «Бога», то, следовательно, Вавилон следует читать как град Бога». [391] Но церковь настаивает на своей трактовке слова babel как «смешение».

391

«Dictionnaire Philosophique», ст. «Вавилон».