Теперь, — когда я проснулся…
Шрифт:
В небесах он совсем голубой.
И звезда твоя — имя поэта
Неотступно и верно с тобой.
16 сентября 1921
«Бесповоротною грозою…»
Бесповоротною грозою
Небес закрыта бирюза.
И черный образ за тобою,
И мне не уклонить глаза…
Как в бездне зыбкая звезда!
И в бездне жизни злобный жребий,
Воспламененный навсегда!
Ужель не пронесется мимо
Молниеносная стрела?..
Молись! Душа — неопалима
И, умиленная, светла.
25 сентября 1921
«Воздух такой ароматный, что даже…»
Воздух такой ароматный, что даже
В сердце пролился елей…
Около церкви недремлющей стражей
Пять золотых тополей.
Небо высокое в розовой пряже…
И, улыбаясь, земля
Тихо уходит к ночному покою…
как пятисвечник, горят тополя.
Господи! Сделай мне душу такую,
Чтоб не роптала она!..
В небо глядят тополя пламенея,
В небе встает тишина.
Влагой вечерней святого елея
В мире омоется грех, —
Господи! — Пусть о себе не жалея,
Молится сердце за всех.
26 октября 1921
«Я не забуду голос строгий…»
Я не забуду голос строгий.
Но ты пойми мою мечту
уйти по огненной дороге
в сияющую пустоту.
Уйти туда, где только пламя.
Где, в духе все преобразив,
живой овладевает нами
неиссякающий порыв.
Где власти нет земным потерям,
где смерти нет, где мудро вновь
восторгу творчества мы верим,
и отверзается любовь.
Где все в ее нетленной власти,
где дух и плоть всегда огонь,
где вся душа — дыханье страсти…
В осеннем холоде заката
слепые призраки пришли…
И нет конца моим утратам,
и я устала от земли…
В тени случайного порога
мне больно провожать зарю.
И лучше сердца ты не трогай.
Не все тебе я говорю.
27 октября 1921.
АГАРЬ
Ты Господу служила тоже.
Еще девическую плоть
отдать на старческое ложе
благословил тебя Господь.
Познать любовь в объятьи строгом,
не поднимая даже глаз,
затем, чтоб род, избранный Богом,
в стране изгнанья не угас…
Но злую ревность — Божья кара, —
не в силах сердце превозмочь,
и вот завистливая Сара
рабыню гневно гонит прочь…
Она одна идет в пустыне,
жжет солнце — огненный янтарь.
Она душой одна отныне,
неутоленная Агарь.
Воды глоток последний выпит,
заснуть в пустыне навсегда.
И снится ей во сне Египет
и Нила синяя вода.
Но Бог всегда к избранным строже.
Его любовь — тяжелый гром.
Ей надо жить. И Ангел Божий
ее касается крылом.
«Ты будешь жить в любимом сыне.
Он возрастет, тебя храня»…
И голос прозвучал рабыни:
«Господь, Ты — видящий меня.
Я — лишь сосуд Господней клятвы,
кому, кому себя отдам?
Я только — колос Божьей жатвы,
да будет по твоим словам»…
Слова Господни — чаша гнева,
в рабыне робкой воли нет,
но вот придет другая Дева
свершить божественный завет…
И плоть отдаст небесной власти