Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна
Шрифт:
Объедки, кстати, Глеб надеялся получать на постоянной основе и притом совершенно бесплатно от надёжных поставщиков, – «добрых школьных поварих», которые-де отдадут ему все объедки по знакомству или просто за красивые глаза.
И да, ещё он надеялся просочиться-таки в четвёртую категорию.
Все эти мечты, разумеется, так и остались мечтами.
А жаль.
Если бы Глеб реально завёл поросей на балконе, – реакция соседей стоила бы того, чтоб это увидеть.
Ох и посмотрел бы я на эту реакцию!
Впрочем,
Гораздо чаще он бывал в депрессии и хандрил.
Помню, Рыжик как-то рассказывал, как в один холодный и дождливый июньский день он заглянул проведать Глеба.
«Захожу я, значит, в его квартиру, – начинал повествование этот красавчик, – и слышу: тишина. То есть вообще тишина полная стоит.
Я, само собой, напрягся жутко. У нас же вы знаете, обычно как бывает. Собаки вечно гавкают, встречают.
Ну, прошёл я в кухню. И вот, что я там вижу: сидит Глеб за столом обеденным, смотрит, как всегда, в окно и рыдает. Навзрыд просто рыдает! Меня даже не замечает!
И я подумал тогда: так всё это трогательно и романтично выглядит, что просто мать вашу! Кухня вся такая грязная, запущенная и полутёмная. За окном ливень идёт. Под окном парк раскинулся. И парк этот тоже какой-то весь мрачный и депрессивный. Деревья все такие стоят зелёные и мокрые. Капли крупные по стеклу катятся. А тут, внутри, сидит себе за белым грязным столом законченный алкаш, смотрит на дождь и судьбу свою оплакивает. И бутылка рома прям перед его носом стоит.».
Короче, тогда выяснилось, что Глебу собаки просто до такой степени надоели, что он их взял да и выпустил всех на улицу. Рыжик их потом весь день ловил.
Много раз Глеб пытался повеситься, но ни одна люстра в доме его не выдержала. Все как одна оборвались.
Квартира его от этого стала тёмной и ещё более депрессивной.
Вы, наверное, хотите уже наконец узнать, чем вся эта история с Глебом кончилась?
Хорошо, я вам скажу: он таки покончил жизнь самоубийством. Вскрыл себе вены осколком пивной бутылки.
Случилось это 23 мая 2019 года.
И знаете: вся эта интермедия про Глеба на 160 страниц (именно столько места она заняла в рукописи) – вставлена мною в книгу совсем не просто так.
Дело в том, что история Глеба до невозможности типична.
Такая или похожая судьба была у многих в нашей школе. Просто у Глеба всё сложилась как-то ну совсем уж печально.
Понятно, конечно, что рабство – вообще не сахар.
Многие из наших нажили себе грыжу и ревматизм за годы каторжного труда на тониной даче, но только у Глеба всё закончилось настолько плохо.
Впрочем, нет. Не только у Глеба, если подумать, жизнь сначала превратилась в настоящий ад, а потом трагически оборвалась.
Здесь надо понять тот простой факт, что Грэхэм в некотором смысле не был простым
Он принадлежал к совершенно особой (пусть даже и неформальной) группе тониных невольников.
Их у нас называли быками, гладиаторами, но чаще всего – легионерами.
Да, Глеб был тониным легионером.
Теперь, пожалуй, надо объяснить, что за элитное подразделение составляли эти самые легионеры и кто это такие вообще были.
Легионерами у нас называли мальчишек с крепкими мышцами и не очень-то развитыми мозгами, которые умудрились-таки попасть в тонино рабство.
Было у нас таких, прямо скажем, немного.
Вообще отношение к спорту в нашей школе было… Ну, не сказать, чтоб совсем прям враждебное, – мол, гадость, мерзость и прочее, – но… Как бы это поточнее сказать?..
Сложное.
Да, именно сложное.
Были у нас, конечно, такие товарищи, которые либо уже превратились в настоящих школьников, либо были на пути к этому. Эти спорт просто ненавидели.
Естественно, ведь настоящий школьник должен проводить жизнь в гулянках и обжорстве. Думать о своём здоровье для него – абсолютное табу. Заниматься спортом – вообще немыслимо.
Но это всё на словах. Не полностью, конечно, но до определённой степени.
Тут надо понять, что настоящий школьник – это, в сущности, ходячее противоречие.
Так, с одной стороны он вроде как должен целыми днями жрать, бухать и не слезать с дивана, а с другой – просто обязан заниматься гоп-стопом и участвовать в уличных драках. И притом не просто участвовать, но и непременно, просто обязательно в них побеждать.
Или вот: реальный трушник должен быть нацистом. Просто обязательно, вот кровь из носу должен быть нациком!
Но чтобы быть наци, – нужно обязательно хоть раз в жизни прочитать «Мою борьбу». Иначе ты не нацист, а просто позёр. Так у нас в школе считалось.
Нет, то есть понятно, конечно, что многие боны «Mein Kampf» в глаза не видели, но у нас в школе такие считались ненастоящими.
Мол, правильный наци знает свою доктрину.
Короче, чтоб у нас тебя нацистом признали, – надо обязательно хоть раз прочесть эту треклятую книгу.
А как это сделать, если настоящий школьник книг читать не должен?
Вот!
И там ещё много всякого такого и ему подобного.
Все эти противоречия, однако, легко снимаются.
Тут главное помнить, что никакого стандарта ГОСТ, где было бы чёрным по белому написано, что должен и что не должен делать правильный трушник, – в природе не существует.
Каждый поэтому волен трактовать квалификационные требования по своему усмотрению.
И вообще, – тут самое главное не то, куришь ли ты «Беломор» и выливаешь ли на себя по литру «Тройного одеколона» в день, – а то, принимают ли другие настоящие школьники тебя в свою компанию.