Теплая кровь. Том 1: Вторжение
Шрифт:
Сбоку от них проплыл мертвец. Этот был в чёрной одежде прамского механика.
Лавр зажмурился, пытаясь сосредоточиться. Если жижей накрыло их всех, то где тогда остальные? Что, если это только сон, причуда испуганного сознания? Что, если совсем скоро он очнется?
– Лев! Лев, объясните, что произошло? Что сделали эти пришлые? И что… Делать нам?
– Ничего они еще не сделали, Лавр, - устало вздохнул Смолян, - Ничего страшного, я имею в виду. Какой бы не была древней эта тварь, отсюда ей уже не выбраться. Слишком мало у него силы. Так что не волнуйся. Ему не сдвинуть в сторону упавшие камни. Люди наверху спасены. В отличие от нас.
Новое тело. Комбинезон незнакомого покроя, разрисованное охрой лицо. Шапка из диковинных перьев, уже намокшая и почти скрывшаяся под
– Я ведь был одержим им, - Смолян словно бы уже не видел Лавра, продолжая бормотать себе под нос, - пацан двадцати девяти лет с кровавым сумбуром в голове, которого добрые склавийцы забрали с собой после провалившегося восстания. Я хотел тогда лишь учиться. Словно мне надо было вернуть мою потерянную учёбу в университете. Моё детство. Мою… невинность. И я стал учиться в Георгиопольском университете, сперва медицине, а потом мне на глаза попались книги допотопной истории, и я влюбился в них, как раненный солдат влюбляется в ухаживающую за ним медсестру. Древние боги, кровавые ритуалы… Тогда ведь не было Гениев, но кто-то всё равно творил чудеса, это явно проступало в каждой из прочитанных мной хроник… Кто-то творил чудеса! Кто? Теперь я знаю ответ на этот вопрос. Не гипотезы, не теории, в моей голове чистое знание, проверенное практикой! Но счастлив ли я? Счастлив ли? Счастлив?
Смолян повернулся спиной к Лавру, неверными шагами бредя в темноту. На встречу ему плыли трупы. Трупы и кровь. Сначала тонкая как нить, струйка крови медленно проплывала мимо Лавра, становясь всё толще. А трупы все плыли мимо, один за другим. Как парализованный, Лавр не мог отвести взгляда от трпа женщины в тропическом комбинезоне. Её темно русые волосы развивались короной вокруг её головы. Её лицо походило на погребальную маску. Её глаза были закрыты, но Лавр знал, что это ненадолго.
Труп Карлы Нери медленно приближался. Лавр, не в силах отвести глаза, смотрел на её спокойное лицо. Карла подплыла почти вплотную к ногам застывшего Лавра. её глаза открылись. На лице появилась плотоядная улыбка. Лавр застыл, не в силах даже кричать.
Он не заметил, как снова потерял сознание, но очнулся от бьющего в глаза яркого света. Солнце. В глаза бьёт солнце. Значит, они всё-таки выбрались.
Они действительно выбрались, но, когда Лавр открыл глаза, вместо солнца над ним сверкали серебром звезды ночного неба. А свет, бивший в глаза, исходил из мощных фонарей солдат в тропическом камуфляже. Над головой кто-то властно орал на прамском, а на этого, властного, в ответ кричал кто-то ещё. Лавр вдруг с удивлением понял, что это Кост. Ну да, князь просто обязан был знать прамский. По долгу, так сказать, службы. Лавр вдруг понял, что он счастлив. Счастлив слышать над головой угрожающий рык и лязганье прамских автоматов. Счастлив вдыхать такой свежий после духоты туннеля воздух ночных джунглей. Счастлив сдаться прамцам и вновь оказаться в душном подвале. Только бы подальше от жуткой бурой массы, едва не погребшей их под собой в этих проклятых туннелях. Счастлив. Боже милостивый, великое в своём совершенстве Верховное Существо, как же он счастлив. Лавр ощутил, как по его щекам катятся слёзы и судорожно сглотнул появившийся в горле комок. Он, матрос склавийского военного флота, рыдал от счастья, слыша голоса прамских солдат! Какой позор! Плевать! Он счастлив, что его лицо не застыло под слоем омерзительной бурой грязи, и он не будет этого стыдиться.
Уже никого не стесняясь, Лавр явственно шмыгнул носом. Затем ещё и ещё. Мелко сотрясаясь от бьющих его рыданий, Лавр Камнев плакал. Над его головой громыхали оружием и сыпали проклятиями прамцы и склавийцы. А ещё выше, далеко от человеческих голов, нависшее над землей ночное небо становилось светлее с каждой секундой. Над Мортумом поднималась заря.
Глава 34. Лаура
Почти все чужаки сгруппировались на крыше “Элефанта”. Это здание, находясь прямо напротив Переулка Прядильщиков, позволяло контролировать всё пространство от него до Дома Профсоюзов. Пока несколько десятков десантников вели вялую перестрелку с пулеметчиками Санчеса и Обрадора, основная масса противника сосредоточилась
– Поддержим наших, - только и успела сказать Урути. Стрелки третьего этажа тут же открыли огонь. К ним быстро присоединился второй этаж.
Она утратила контроль над сражением. Если бойцам в Доме Профсоюзов она еще могла отдавать приказы, то остальные остались без командования, брошенные на произвол судьбы. Всё, что оставалось Лауре, - это спасти хотя бы немногих.
– Не подпускайте этих скотов к памятнику!
– отдала она последний приказ перед тем, как спуститься по лестнице вниз на первый этаж.
– Пятеро за мной!
– скомандовала она дежурящему у дверей отделению.
– Остальные прикрывают.
Санчес оказался на самом краю закипающей схватки, большинство атакующих просто не обратили на него внимание. Но вместо того чтобы поймать благоприятный момент и отступить к Урути, он, наоборот, кинулся в самую гущу, пытаясь переломить в свою пользу кипящую на мостовой битву. Урути кинулась следом.
Буквально с неба перед генералом упал боец в коричневых доспехах. Он стоял так близко, что можно было рассмотреть его защитное снаряжение, состоящее из мельчайщих металлических пластин, напоминающих перья. Шлем десантника - стилизованная голова хищной птицы. В руках у него короткое нечто без ствола с изломанными под неправильным углом антеннами, направленными прямо в грудь Урути.
Выстрел. Пока разум Лауры соображал, тело действовало. Пистолетная пуля дезориентировала противника, как влетевший в скулу кулак. Он отступил на несколько шагов, пытаясь снова поднять своё диковинное устройство. Сопровождающие Лауру моряки не дали ему сделать это, налетая на него с градом ударов штыками и прикладами. Теперь Лаура увидела Санчеса, пытающегося под прикрытием пулемета организовать из собранных матросов подобие стрелковой линии. Лаура, даже не пробуя кричать, прижила к губам офицерский свисток.
Услышав уставной пронзительный свист, Санчес повернул голову.
– Санчес!
– теперь можно было и поорать, - Назад! Отступаем!
– револьвер генерала указывал стволом в сторону Дома Профсоюзов.
Санчес кивнул, несколько раз выстрелив в воздух из своего короткоствольного “Сброя”, заорал увязшим в бою людям, чтобы они следовали за ним, пнул под ребро всё ещё ведущего огонь с земли пулеметчика, показывая ему на здание Дома Профсоюзов. Моряки, поднятые Санчесом, устремились к спасительным дверям. Урути, чтобы не быть ими сметенной, тоже пришлось бежать к Дому, слыша за спиной визг пуль и треск парализующего оружия. Она добежала до дверей и распахнула их настежь, удерживая створки, пока внутрь не забежал последний боец отряда. Только после этого она, стоя в полный рост, закрыла тяжелую дверь, укрываясь в спасительном полумраке Дома Профсоюзов. Надо же, её так и не пристрелили. Видимо, ей всё ещё везёт.
Рация, спрятанная в подвале так, чтобы её нельзя было найти при внезапном обыске, всё ещё работала. Антенна находилась в укромном месте и была скрыта и от посторонних глаз, и от случайных осколков. Но прежде чем выйти на связь с Арсеналом, Лауре пришлось некоторое время поухаживать за измотанными бойцами. Поухаживать в её случае означало сказать, где в Доме Профсоюзов хранятся еда, вода и медикаменты, и приказать наиболее бодрым бойцам немедленно притащить это всё под её, генерала Лауры Урути, очи.