Тепло очага
Шрифт:
– Да, очень. Мне до сих пор не хватает папы. Мама растила меня одна, и ей, конечно, пришлось нелегко. Денег было мало, поэтому она продала дом, и мы переехали жить к ее сестре в Солт-Лейк-Сити.
– А ваш дом был в Канзасе?
– Да. – Джина удивилась его осведомленности.
– Джефф упомянул, что ваша мать родом из Канзаса. – Эдвард улыбнулся. – Как видите, мы говорили не только о работе.
– Очень легкомысленно с вашей стороны, – шутливо пожурила Джина.
– Это, наверное, вы так влияете
Наступило молчание. Джина почувствовала, как у нее на мгновение остановилось сердце, а потом забилось с удвоенной силой. Их взгляды встретились. Ей по-настоящему нравился Эдвард Хартли. Нравились его внешность, его теплота и мягкий юмор. Но вот он улыбнулся – и его глаза словно подернулись пленкой. Теплота, секунду назад освещавшая их, исчезла.
– Можно задать вам личный вопрос? – вырвалось у Джины.
Эдвард кивнул. Прямой, проницательный взгляд Джины до сих пор приводил его в замешательство.
– Вы сказали, что знаете, как бывает тяжело, когда в любви происходит что-то не так.
– Я так сказал?
Джина уловила в его голосе настороженность.
– Я подумала, может, вы поэтому так и озабочены работой, что за ней можно спрятаться от других проблем.
– Что вы имеете в виду?
– Я это знаю по себе. Например, когда расстроилась моя свадьба с Энтони, я с головой окунулась в работу. Не давала себе ни минуты передышки, работа занимала все мои силы и мысли, у меня не оставалось времени на то, чтобы думать о личных проблемах. Возможно, вы делаете то же самое? Прячетесь от своих грустных мыслей?
– Не думаю.
Однако, несмотря на сдержанный ответ и холод в глазах Эдварда, Джина поняла, что попала в точку.
– Простите. Мне не следовало говорить это, – повинилась она. – Я всегда так – что думаю, то тут же и вкладываю. Это один из моих недостатков.
Трудно обижаться на человека, который честно признает свою ошибку. Эдвард улыбнулся.
– Я не назвал бы это недостатком. Во всяком случае, в отношении вас.
– Значит, если бы я спросила, почему ваша жена ушла от вас, вы не сочли бы меня слишком любопытной?
– Нет. Она ушла, потому что ее больше интересовала карьера, чем ребенок, – сказал Эдвард после небольшой паузы. В его голосе не было ни горечи, ни сожаления – он просто констатировал факт. – Дело в том, что мы не планировали заводить ребенка. Просто Памела вдруг обнаружила, что беременна, и очень расстроилась. А я был на седьмом небе от счастья. Так что можете представить, что происходило между нами.
– А разве она не могла иметь и работу, и ребенка? У многих работающих женщин полноценные семьи.
– Только не Памела. Она считала, что нельзя иметь одновременно хорошую работу и ребенка. – Сейчас голос Эдварда звучал мрачно. – Я пытался убедить ее, что она справится. Надеялся, что,
– Мне очень жаль, Эдвард. Представляю, что вам пришлось пережить.
– Да, это было нелегкое время для нас обоих, – признал он, тронутый неподдельным состраданием, отразившимся в фиолетово-голубых глазах.
Джина интуитивно почувствовала, что за ровным, без всяких эмоций тоном Эдварда скрывается море переживаний. Ей хотелось узнать, пережил ли он свою любовь к Памеле. Этот вопрос вертелся у нее на кончике языка, но Джина удержалась от того, чтобы задать его, сказав себе: любит он свою бывшую жену или уже нет, меня это не должно интересовать.
Эдвард взглянул на часы и заторопился.
– Я, пожалуй, пойду. Хотя Энн и ночует сегодня, я не люблю оставлять Кэролайн на ночь.
Джина проводила его до двери, сожалея, что он не может задержаться подольше.
– Как вы смотрите на то, чтобы пообедать со мной завтра? – неожиданно спросил Эдвард. – Своего рода благодарность за сегодняшний вечер, – добавил он, глядя ей в глаза.
Джине до боли хотелось принять приглашение, но по причинам, не имеющим никакого отношения к «благодарности за вечер». Однако она с сожалением покачала головой.
– Вам нет нужды благодарить меня. Я интересно провела время.
Эдвард, неприятно удивленный отказом, помрачнел, но рука его – будто сама собой – поднялась и дотронулась до щеки Джины.
– Может, я смогу уговорить вас?
Джина почувствовала, как участилось сердцебиение. От Эдварда Хартли исходило слишком много противоречивых сигналов. То он дает ей понять, что их отношения строго платонические, деловые, то смотрит так, словно сходит по ней с ума. Прикосновение тыльной стороны его ладони было легчайшим, но всколыхнуло в Джине океан эмоций, которые были весьма далеки от платонических.
– Я знаю один ресторанчик, где готовят великолепные воскресные обеды. Мы с Кэролайн будем очень рады, если вы составите нам компанию.
Упоминание о малышке склонило чашу весов в пользу обеда. Во всяком случае, Джина убедила себя в этом. Она согласно кивнула.
– Чудесно! Я заеду за вами в час дня, – обрадовано пообещал Эдвард.
И уже в следующее мгновение его губы скользнули по губам Джины. Мимолетный поцелуй, флюиды, идущие от Эдварда, снова повергли Джину в смятение. Она предпринимала отчаянные попытки сохранить ясность ума.
– До завтра, – шепнул Эдвард.
– До завтра, – эхом отозвалась Джина.
Эдвард снова поцеловал ее, на этот раз более уверенно. Его требовательный поцелуй был полон чувственности, которая передалась и Джине, пропитав ее сладким дурманом. Эдвард не ласкал ее, хотя она и очень хотела этого.