Терем желаний
Шрифт:
Она настороженно заглянула ему в глаза:
– Ты обиделся? Я не имела права писать без твоего согласия.
– Ерунда, не в этом дело. Помнишь, в самом начале я сказал, что хочу узнать тебя? Этот вопрос до сих пор остается открытым. Твоя рукопись, я надеялся, могла бы объяснить белые пятна, но и в ней ты не изменила себе, поставила меня в тупик и, кстати сказать, умудренного профессора. Может, ты объяснишь мне, непонятливому, свои секреты доступными словами?
– Она полюбила, - улыбнулась Маша.
– Очень доступно, - грозно нахмурился в ответ Валера.
–
Улыбка исчезла. Маша пристально изучала черты его лица, часто всматриваясь в карие глаза, снова отводя взгляд, чтобы вскорости вернуться к ним.
Валера чувствовал, что его испытывают на терпение, но догадался, что Маша делает это не сознательно, а углубившись в свои мысли. Научится ли он понимать их когда-нибудь?
– Я не рассказывала тебе о лечении, - наконец заговорила Маша.
– Это сложный курс внушения. Цель его состояла в том, чтобы ослабить действие эмоций. Уже на последних занятиях Ирина Васильевна говорила со мной, как со здоровым человеком, рассказывала о том, что для многих действительно является нормой необычный секс, да и групповой тоже. Приводила даже статистические цифры. Затронула она и тему катастроф. Я и в самом деле очень долго приходила в себя после смерти отца, правда, тогда меня не посещали мысли о смерти. Может, позже все суммировалось и дало тот толчок? Не знаю. Но точно знаю, что после этого я хотела жить, а сильные эмоции были моими врагами. Ирина Васильевна наставляла меня, как избежать их, как не терять контроль над собой. Познакомила меня с мужчиной в качестве практического эксперимента.
– Все же был мужчина?
– недовольно прервал Валера.
– Я был лучшего о тебе мнения!
Его мнимое недовольство не обмануло Машу. Она улыбнулась не без хитринки в глазах, лицо озарилось светлыми тенями.
– У нас было три свидания - и все.
– Так уж и все?
– Нет. На последнем он поцеловал меня.
– Каков наглец!
Валера едва сохранял серьезную мину. Он опасался, что Маша опять замкнется на прошлом, но она легко отвлекалась, была готова отвечать на его реплики, и он понял: прошлое осталось в прошлом. Он с трудом сдерживал смех облегчения и радости.
– Ты был куда более галантен, - тихо рассмеялась Маша.
– Еще бы! Я продержался две недели. Сам удивляюсь, как мне это удалось?!
– Тебе удалось много больше.
– Маша провела пальцем по его скуле и нежно улыбнулась.
– После третьего свидания я поняла, что не способна на половинчатые чувства, и решила, что лучше заглушить их полностью. Я слишком любила жизнь, чтобы еще раз сводить с ней счеты, а Ирина Васильевна доказала, что мне нельзя поддаваться чувствам. Что оставалось делать? Я продолжила самолечение, имея навыки и наработанные тесты.
– И стала холодной и бездушной, - осторожно закончил Валера. Он повторял слова из романа, потому что невозможно было представить холодной женщину, лежащую рядом с ним, разомлевшую и истомленную после любовной бури.
– А потом я познакомилась с тобой. Ты настолько отличался от других мягкостью, добротой, а я настолько уверилась в
– Похоже на второй практический эксперимент, - улыбнулся Валера.
– Грубо говоря, да, - кисло ответила Маша.
– Но так было вначале. Я не строила далеко идущих планов.
– Ты поставила цель испытать себя на прочность, на эмоциональную недоступность.
– Да.
– Маша закрыла глаза. Еще раньше она знала, что идет на обман, и теперь на нее обрушилась запоздалая вина.
– Все было так до той ночи, что я провела у тебя. Тогда я забыла о разуме, чувства захлестнули меня, как никогда. Я испугалась. Я панически хотела жить, а ты разрушил все, что я творила в себе четыре года, то, что должно было сохраниться на всю жизнь. В ту ночь.., я реально ощутила, что таю, как снег на солнце, и, если не остановлюсь, превращусь в ничто, - Маша язвительно хмыкнула, - в лужу.
– А я видел смерть, - признался Валера.
– Она тянула меня за собой, и я не мог остановиться. Я тоже испугался, такого со мной еще не было, поэтому воззвал к тебе как к единственному спасению.
– А я не вняла. Не поверила, - печально отозвалась Маша.
– Я испугалась, что теперь ты бросишь меня.
– Я звал тебя замуж, - напомнил он.
– Ты не первый звал. Валера устало вздохнул:
– Всему у тебя есть оправдания.
– Нет. Мне нет оправдания ни в чем. Что касается тебя. Особенно в том, что случилось с тобой впоследствии.
Валера собрался возразить, но Маша снова приложила палец к его губам.
– Возвращаясь к роману. Мне нужно было выплеснуть из себя самое больное. Ни с кем поделиться я не могла, и осталась только бумага. Ей я и исповедалась и сделала заодно для себя открытие: в стремлении создать себе покой мы сознательно убиваем чувства не только в себе, но и в других, бесчувственностью порождая безразличие. Когда ты сказал, что хотел умереть, я поняла, что одна виновата. В сущности, я толкнула тебя к смерти.
– Не говори глупостей, - осадил ее Валера. Не хватало, чтобы Маша винила себя в его необдуманных словах. С ее опытом она слишком буквально воспринимает смерть.
– Но почему "графиня утонула"?
– Из-за Наташи. Я даже не успела закончить роман. Прибежала домой и в порыве гнева оборвала все концы.
– Теперь ты перепишешь финал, - заявил Валера повелительно.
Маша улыбнулась:
– Думаешь, нужно?
– Ладно, не переписывай. Тогда напиши постскриптум.
Ее улыбка перешла в смех.
– В литературе это называется эпилогом. Валера криво усмехнулся:
– Специалист!
– И серьезно спросил:
– Маш, ты хочешь, чтобы его напечатали?
Маша задумалась. Не ко времени этот разговор, такие вопросы выясняют на светлую голову, а не во время бессонной ночи. К тому же она уже чувственно реагировала на каждое прикосновение Валеры. Как она скучала и тосковала по нему, а теперь чувствовала себя ненасытной и смущалась и радовалась одновременно.
Но Валеру интересует роман. Кажется, он задал вопрос?