Терем желаний
Шрифт:
Надежда Тимофеевна угрожающе посмотрела на дочь, пытаясь взглядом заставить ее слушаться. Но Маша не замечала ничего. Она садилась, снова вскакивала, крутилась в стесненном пространстве, рвалась куда-то, опять останавливалась. Кровь стучала в висках, обдавая всю голову жаром.
– Не понимаю!
– развела руками Надежда Тимофеевна.
– В чем ты меня обвиняешь? Сама же убежала, даже посуду не забрала. Ты думаешь, она даром нам досталась?
– Я ухожу!
– выпалила Маша и ринулась в коридор.
–
– Не знаю!
Надежда Тимофеевна пошла за дочерью. Спорить с Машей было бесполезно, и так в последнее время дочь стала неуравновешенной, часто впадала в крайности от полного уныния до раздражительности. Ничего не понимающая мать смотрела, как Маша дрожащими пальцами дергала молнию на сапогах.
– Ты надолго?
– Она с трудом сдерживала гнев.
– Ночь на дворе. Когда ты придешь?
– Не знаю, - с нажимом повторила Маша, надевая пальто.
– Не ждите меня.
Схватив сумку, она выбежала из квартиры, предоставив матери самой закрыть дверь.
***
Окна Валериных комнат были темны. Маша поднялась на третий этаж и позвонила. Никого.
Она приехала на такси, отдав последние деньги, что были в кошельке. Но и Валера на машине, он должен быть давно дома. Маша позвонила еще раз результат тот же. Она оглядела двери других квартир, подумав, поднялась по лестничному пролету вверх и прислонилась к стене.
Она будет ждать. Во что бы то ни стало ей надо дождаться Валеру и объясниться с ним.
Через полчаса она окоченела, ее бил озноб, но тем сильнее было желание ждать. Маша вспомнила, что в сумке лежит ключ от его квартиры. Войти бы, согреться, но Маша решительно отбросила эту мысль - ни за что она не воспользуется ключом без разрешения Валеры. Расстегнув верхнюю пуговицу пальто, она сжалась в комок, спрятала холодные пальцы под воротником, на плечах.
Было чуть больше двенадцати, когда машина остановилась около дома. Славик обошел капот и открыл дверцу. Валера медленно поставил ноги на асфальт, повозился с костылями. Славик подставил плечо:
– Давай, друг.
– Я сам, - заплетающимся языком ответил Валера.
– Ну да! Как же - сам!
– дружелюбно ответил Славик.
– Язык заплетается, ноги путаются... Я и не знал, что ты здоров пить. Держись за меня.
– Я сам, - упрямо повторил Валера. Он оперся на костыли, помотал головой, изгоняя хмель.
– Пошел!
– Собрался с духом, небрежно махнул рукой.
– Привет.
– Я провожу тебя!
– Славик закрыл машину.
– Нет. Езжай домой.
– Валера снова покачал головой, она никак не хотела подниматься.
– Посмотри на себя, - со смешком предложил Слава.
– Пьяница!
Валера согласно уронил голову и снова махнул рукой:
– Давай трогай. Со мной все хорошо.
– Как знаешь, - пришлось
– Позвони завтра, расскажешь, как добрался.
Дверь лифта открылась, и Маша испуганно оттолкнулась от стены.
– Я сам...
– раздалось невнятное бормотание.
– Я... У-у-у-у-у...
– Валера с шумом привалился к дверям лифта.
– Сам...
Маша сбежала вниз и остановилась как вкопанная. Лифт периодически скрипел: двери боролись с помехой. Валера поднял глаза на звук шагов, несколько минут смотрел на Машу, потом уронил голову на плечо.
– Пришла?
– Валера...
– Маша сделала шаг навстречу.
– Я сам!
– Он протестующе вытянул руку перед собой.
Совершенно некстати ему вспомнился вечер, когда он эти же слова повторял в иной ситуации и с иным подтекстом.
– Лифт сломаешь, - прошептала Маша, удивляясь пьяному виду Валеры.
Неожиданно она вспомнила, как однажды Валера твердил эти же слова, вкладывая в них совершенно особый смысл. Вспомнила и покраснела от давнего ощущения восторга.
Он глубоко вздохнул и оттолкнулся от дверей, двери тоже вздохнули и закрылись.
Нетвердым шагом Валера подошел к квартире, долго рылся в карманах в поисках ключа, затем сражался с замком, приговаривая: "Я сам.., я сам". Дверь открылась, и он ввалился внутрь. Маша стояла на пороге, настороженно наблюдая за его действиями.
– Заходи, закрой дверь.
Валера расстегнул пуговицы пальто, осторожно повел плечами, стараясь не увеличить непрекращающуюся боль в спине; задубелая на морозе кожа пальто не желала поддаваться. Маша подошла сзади и тронула Валеру за рукав.
– Я помогу.
– Я сам!
– разъярился он. Неловким движением толкнул Машу к стене.
– О дьявол!
– простонал он, пряча вину за недовольством.
Маша больно ударилась затылком, на глаза навернулись слезы. Она задержала дыхание, чтобы справиться с болью.
– Я сам, - тише повторил Валера.
– Я знаю, - дрожащими губами прошептала она.
– Пожалуйста, позволь мне помочь.
Он безнадежно вздохнул, взял в одну руку оба костыля, предоставив Маше стягивать рукав. Она сняла с него пальто, но остались сапоги - самое трудное, потому что надо наклоняться.
– Ты что, так и будешь стоять у двери?
– Валера криво усмехнулся.
– Не бойся, успеешь сбежать. Держать не стану.
Маша сняла пальто, обувь.
– Иди в комнату, - приказал Валера и ушел в ванную.
Там, в тесной клетушке, снимать обувь было сущим наказанием, но Валера решил, что лучше сразу умереть, чем позволить Маше наблюдать, как он обливается потом. Сражаясь с сапогами и головокружением, Валера скинул их и зашвырнул в угол. Вымыл руки, подумав, сунул голову под душ.