Терновая цепь
Шрифт:
– У Люси все в порядке?
– Да, – ответил Джесс. – Я пришел по другому поводу.
Джеймс улыбнулся.
– По-моему, тебе запретили покидать Институт после заката.
– По-моему, тебе тоже, – ответил Джесс.
– Я просто хотел забрать отсюда запонки, – пожал плечами Джеймс.
– Ну, а я хотел поговорить с тобой, – сказал гость, – в таком месте, где нас никто не сможет услышать, даже случайно. Речь идет о бумагах моей матери.
– Ох! – воскликнула Эффи, которая, как оказалось, вовсе не убежала в свою комнату в истерике,
Неужели Эффи… покраснела? Во всяком случае, Джеймс никогда не видел ее такой. Она залопотала:
– Очень извиняюсь, сэр, я просто сбегала за полотенцем для вас, чтобы вы могли высушить волосы. Конечно, мне следовало сначала взять ваше пальто и шарф… но у меня что-то с головой сегодня. Кстати, какое замечательное пальто! Очень к лицу такому симпатичному молодому человеку, как вы.
Приняв пальто и шарф, Эффи прижала их к груди, словно бесценные сокровища. И снова уставилась на Джесса, который недоумевал все сильнее.
– Эффи, – вмешался Джеймс. – Может быть, принесешь нам чаю?
– О! Да, разумеется. Я накрою в гостиной и разведу огонь в камине.
И она побежала прочь, унося с собой одежду.
– Милая старушка, – улыбнулся Джесс, когда они шли по коридору в гостиную.
До сегодняшнего дня Эффи не проявляла абсолютно никакого интереса к друзьям хозяина. По-видимому, Джесс ей пришелся по душе – может, понравилось его лицо? В конце концов, Эффи же должен кто-то нравиться, рассуждал про себя Джеймс. Не бывает так, чтобы человек был совершенно равнодушен к окружающим, верно?
Войдя в гостиную, юноши устроились в креслах напротив друг друга. От пачки пергаментов, которую Джесс по-прежнему держал в руке, исходил кислый запах отсыревшей золы и гнили.
– Я просмотрел эти записки, – начал он без долгих предисловий. Лицо у него было мрачное. – Все, до конца. Потребовалось расшифровать записи, но это было несложно. Ключом служило имя моего отца – Руперт.
– Насколько я понимаю, тебе не слишком понравилось то, что ты там обнаружил, – заметил Джеймс.
– Я всегда знал, что моя мать обижена на весь мир, – говорил Джесс. – Я решил, что она ополчилась на тебя исключительно из-за того, что ты сын своих родителей. Но теперь мне ясно, что ты с самого начала являлся, так сказать, ключевым элементом плана Велиала – то есть плана Велиала и моей матери.
– Я знаю это, – сказал Джеймс. До сих пор он не был уверен в том, что именно известно Джессу, но, видимо, записки Татьяны быстро просветили его. – После моего появления на свет Велиал ждал подходящего момента, чтобы вселиться в мое тело и прийти на Землю, поскольку тело другого смертного человека не выдерживает его присутствия и за несколько минут превращается в пепел.
– Со мной ему это почти удалось, но мой недостаток заключался в том, что демон мог управлять мной только часть дня, – кивнул Джесс. – Не знаю, кто первый к кому обратился – мать к Велиалу, или он к ней, – но их интересы в любом случае совпадают. Я до сих пор не представлял, до какой степени.
Джеймс раздраженно хмыкнул.
– Когда-то между мной и Велиалом существовала связь. Она возникла в тот момент, когда я впервые попал в его серое царство. Это было крайне неприятно, но я, по крайней мере, мог изучать его владения, наблюдать за его действиями. А теперь я чувствую себя как человек, шарящий в темноте с завязанными глазами; я пытаюсь отыскать какой-нибудь знак, намек на его дальнейшие планы, но не нахожу ничего.
– Я понимаю, – неохотно произнес Джесс. – Именно поэтому я хотел показать тебе эту записную книжку. Просматривая ее, я выяснил, что все эти годы у матери имелся способ общения с Велиалом. Она пользовалась черным зеркалом, которое мы нашли в гробу.
– Зеркалом? Ты хочешь сказать, что мы тоже можем воспользоваться им? – воскликнул Джеймс, подавшись вперед. Но прежде, чем Джесс успел ответить, он тряхнул головой. – Нет, я не думаю, что для нас общение с Велиалом – это хорошая идея. Прежде он не знал о моем, так сказать, присутствии в его владениях. – Юноша криво усмехнулся. – И я бы предпочел, чтобы демон и дальше оставался в неведении.
– Что ж, наверное, ты прав. Но я хотел сказать еще кое-что. Некоторое время назад Велиал приказал моей матери уничтожить зеркало. Он не желал, чтобы Конклав обнаружил свидетельство их сговора.
– Но она его не уничтожила.
– Нет. – Лицо Джесса исказила гримаса отвращения. – Она оставила его себе… иногда смотрела в него, наблюдала за Велиалом без его ведома. Это доставляло ей… удовольствие. Я… я не хочу думать об этом.
– Прямо как злая мачеха в «Белоснежке», – усмехнулся Джеймс. Он сидел, опираясь локтями о колени; все его тело было напряжено, как перед прыжком. – Татьяна не описывала, как оно действует? Неужели она шпионила за Велиалом, а демон при этом ничего не замечал?
Джесс кивнул.
– Да. Все подробно описано в ее бумагах.
– И мы тоже можем сделать это?
– Возможно. Но нам не следует этого делать…
Но Джеймс уже вскочил с кресла и бросился к письменному столу. Ему нужны были перо и бумага, нужно было несколько пенни, чтобы заплатить Недди, и нужно было подумать, что написать в записке. Джесс молча наблюдал за ним с видом человека, который хотел бы взять свои слова обратно.
Найдя перо и чернила, Джеймс быстро нацарапал три записки.
– Джесс, ты сможешь завтра прийти в таверну «Дьявол»? Нужно обсудить все это с «Веселыми Разбойниками».
– Мы действительно будем это обсуждать? – усмехнулся Джесс. – Или ты просто возьмешь и заглянешь в зеркало?
Джеймс оглянулся.
– Ну вот, а ты боялся, что не сумеешь стать частью лондонского Анклава. – Вдруг он обнаружил, что улыбается, несмотря на мрачные события последних дней и зловещие предчувствия, терзавшие его. – Мне уже кажется, что мы с тобой знакомы с детства.