Терновая цепь
Шрифт:
Как будто я могла уснуть, подумала Грейс. Александра, к счастью, спасли, но она сомневалась, что для Кристофера это что-то изменит.
Она все равно потеряла его навсегда.
– Матушка не… не причинила ему вред?
«Татьяна хотела нанести ему руну, и стило оставило сильный ожог. К счастью, руна не была закончена, и мы успели доставить его в лазарет. У него останется шрам».
– Она сделала это потому, что так умер Джесс, – едва ворочая языком, произнесла Грейс. – Умер после того, как ему нанесли руны. По ее представлениям, смерть Александра должна была восстановить справедливость.
Захария
– Вы сказали, что моя мать арестована, – пробормотала она. – Это значит… она находится здесь? В Безмолвном городе?
Он наклонил голову.
«Учитывая ее прошлое, мы сочли, что ее необходимо держать в таком месте, где все выходы охраняются и где невозможно открыть Портал».
Грейс стало нехорошо. Ее мутило от страха.
– Нет, – прохрипела девушка. – Нет. Я не желаю, чтобы она находилась поблизости от меня. Я хочу, чтобы меня увезли отсюда. Посадите меня под замок где-нибудь в другом месте. Я буду хорошо себя вести. Я не попытаюсь бежать. Клянусь.
«Грейс. Она проведет здесь всего один день. После этого ее переведут в тюрьму Гарда, в Идрис».
– А она… она знает, что я здесь?
«Насколько я понимаю, нет. С момента ареста Татьяна не произнесла ни слова, – ответил Захария. – Ее сознание закрыто для нас. Наверняка это дело рук Велиала».
– Она найдет способ добраться до меня, – упавшим голосом произнесла Грейс. – У нее это всегда получается. – Она подняла голову. – Вы должны ее убить! И сжечь тело. Только так можно обезвредить ее.
«Мы не можем казнить ее. Мы должны получить от нее информацию».
Грейс закрыла глаза.
«Грейс, мы защитим вас. Я позабочусь о вас. Здесь самое безопасное для вас место. Поверьте, тюрьма Безмолвного города хорошо охраняется. Ваша матушка не сможет бежать из своей камеры – даже Принцу Ада было бы не под силу вырваться из этой клетки».
Грейс отвернулась к стене. Брат Захария не желал понимать. Он не мог понять. Грейс по-прежнему обладала могуществом, поэтому представляла для матери ценность. Мать найдет способ добраться до нее. Она сумела бежать из Адамантовой Цитадели, сбежит и из камеры в Безмолвном городе. Ее присутствие омрачало жизнь Грейс уже много лет, от нее невозможно было избавиться, как невозможно избавиться от яда, отравляющего кровь.
Брат Захария ушел, а Грейс схватила миску из-под овсянки, потому что ей показалось, что ее сейчас стошнит. Немного успокоившись, она отбросила пустую посуду, легла и закрыла глаза, но в мозгу у нее мелькали видения: лицо матери, лес Брослин, коварный голос, доносившийся из темноты. «Малышка. Я пришел, чтобы наделить тебя чудесным даром. Даром, о котором попросила меня твоя мать. Это власть над умами мужчин».
– Грейс? – неуверенно окликнул ее знакомый голос.
Нет, это было невозможно. Грейс выглянула из-под одеяла и не поверила своим глазам. За решеткой стоял Кристофер.
– Дядя Джем сказал, что мне можно навестить тебя. Но он говорил, что ты плохо себя чувствуешь.
– Кристофер, – прошептала она.
Юноша озабоченно разглядывал ее.
– Ты заболела?
«Ничего страшного», – хотела
Но улыбнуться не получилось. Перед ней был добрый, бесхитростный Кристофер. Он сразу догадался бы, что Грейс притворяется.
– Я решила, что ты возненавидел меня, – с трудом заговорила она. – Я думала, что противна тебе из-за моей матери. После того, что она сделала вчера.
Он не посмеялся над ней, не отпрянул с отвращением, а продолжал спокойно смотреть на нее.
– Я подозревал, что у тебя возникнут подобные мысли, – сказал Кристофер. – Но уверяю тебя, Грейс, я никогда прежде не взваливал на тебя вину за преступления твоей матушки. Не собираюсь делать это и сейчас. Она совершила гнусный поступок. Но ты не такая, как она. Ты поступила нехорошо, но ты пытаешься искупить свою вину, возместить причиненный ущерб. А это непросто.
Грейс поняла, что сейчас заплачет.
– Откуда в тебе такая мудрость? Я имею в виду не науку и не магию. Я имею в виду, что ты так хорошо разбираешься в людях.
Услышав это, он наконец улыбнулся.
– Я же Лайтвуд. А мы – необыкновенная семья. Придет день, и я тебе все расскажу о нас.
Он просунул руку сквозь решетку, и Грейс, у которой закружилась голова от счастья при мысли о том, что такой день когда-нибудь, возможно, все-таки придет, потянулась к нему. Его рука была покрыта следами старых ожогов от кислоты и ихора, но она была теплой, нежной и прекрасной.
– А сейчас я хочу помочь тебе возместить ущерб. – Он повернул голову и обратился к человеку, ожидавшему в коридоре. – Корделия! Подойди сюда.
С каждой минутой Томас все сильнее падал духом. Он, конечно, не предполагал, что все пройдет благополучно, но и такой катастрофы тоже не ожидал. После того как Чарльз объявил, что выступит на стороне Бриджстока против собственной матери, дебаты превратились в безобразную перебранку.
Томас едва справлялся с желанием вскочить на ноги, выкрикнуть какое-нибудь язвительное замечание, пристыдить Чарльза за его предательство, проклясть его. Нужно было сказать что-нибудь такое, что заставило бы всех увидеть, как нелепы и отвратительны обвинения Инквизитора, да и само это никчемное собрание. Но красноречие никогда не было сильной стороной юноши; он сидел рядом с бледной Евгенией, которая слушала ораторов, возмущенно сверкая глазами, и у него раскалывалась голова от напряжения. Он чувствовал себя неуклюжим, нелепым и никчемным.
Пока взрослые вполголоса переговаривались, Томас попытался поймать взгляд Мэтью. Он полагал, речь Чарльза должна была потрясти Мэтью, вывести его из равновесия, но если тот и был шокирован, то старался не показывать виду. В отличие от Джеймса или Анны, которые сидели не шевелясь, с бесстрастными лицами, Мэтью развалился с видом представителя «золотой молодежи», позирующего какому-нибудь скандальному парижскому художнику. Он закинул ноги на спинку передней скамьи и изучал свои манжеты, словно надеялся найти там разгадки всех тайн вселенной.