Терновая цепь
Шрифт:
– Алистер joon, – улыбнулась Корделия. – Если хочешь, ты вправе остаться. Это же Институт; никто не может выгнать тебя отсюда, а, кроме того, я им не позволю. Только, знаешь…
– Они назначили Чарльза временным главой Института? – фыркнул Алистер. – Да, знаю. – Он огляделся и понизил голос. – По правде говоря, я именно поэтому и приехал. Не могу оставить Томаса в одном здании с Чарльзом. Кто знает, что ему взбредет в голову – Чарльзу, я имею в виду. Вдруг он вздумает досаждать Томасу, а тот слишком добродушен для того, чтобы… – Он замолчал
– Ты должен наконец поговорить с Томасом…
– Mikoshamet [52] , – выругался Алистер и сделал страшное лицо, которое напугало бы Корделию лет десять назад. – Ну, и где твои друзья?
– Скоро должны собраться в библиотеке, – ответила Корделия. – Джеймс хочет нам что-то сообщить. Пойдем, я покажу тебе, где спальни для гостей, а когда устроишься, можешь присоединиться к нам.
– Ты ведь не возражаешь, правда? – спросила Корделия, прикоснувшись к плечу Джеймса. – Если Алистер будет присутствовать?
52
Я тебя убью (фарси).
Джеймс сидел на стуле во главе длинного стола. Они находились в библиотеке вдвоем; все остальные должны были подойти с минуты на минуту. Все, кроме Чарльза, естественно. Он приехал сразу же после того, как Уилл и Тесса ушли через Портал, ни с кем не поздоровался, поднялся в кабинет Уилла и заперся там. Через некоторое время Корделия случайно встретила в коридоре Бриджет с подносом; у служанки был угрюмый вид, как будто ей претило нести новому хозяину чай.
Джеймс накрыл ладонью руку жены.
– Он твой брат, а значит, и мой родственник. Кроме того, мне кажется, что он до сих пор был невысокого мнения обо мне как о зяте. Алистер должен узнать, в чем дело.
Мэтью появился первым. И если у Корделии еще оставались какие-то сомнения насчет того, заметят ли друзья перемену в их отношениях с Джеймсом, то с Мэтью все сразу стало ясно: он заметил. Конечно, она не знала, что именно он думал, но Мэтью немного ссутулился и смотрел на них обоих настороженно, как будто боялся услышать дурные вести.
«Мы должны найти возможность поговорить с ним втроем, без посторонних, – подумала Корделия. – Мы обязаны это сделать». Но такой разговор мог состояться только после собрания, после рассказа Джеймса; сейчас, увы, было уже поздно. В библиотеку вошли Анна и Ари, за ними следовали Джесс с Люси (которая бросила на брата встревоженный взгляд, прежде чем усесться по правую руку от него), Томас, Кристофер и, наконец, Алистер. По лицу Томаса было видно, что он не ожидал встретить в Институте Алистера. Томас неловко шлепнулся на стул. Раздался жалобный скрип: стул был ему мал, как и все стулья в библиотеке, и Томасу некуда было девать ноги. Однако, если не считать этого резкого движения, юноша ничем не выдал себя. Алистер сел рядом, старательно изображая безразличие.
Корделия
– Ну, так расскажи же нам, в чем дело, Джеймс, – начал Мэтью, когда все расселись вокруг стола. – А то мне кажется, что я попал в роман Уилки Коллинза; вот сейчас огласят завещание, потом внезапно погаснет свет, а когда зажгут свечи, окажется, что один из гостей мертв.
– О да, я их обожаю, – подхватила Люси и поспешила добавить: – Но не поймите меня неправильно, я вовсе не хочу, чтобы кто-нибудь из нас неожиданно умер. Джеймс, зачем ты собрал нас? Что-то случилось?
Джеймс был очень бледен. Он сложил перед собой руки и сплел пальцы.
– Да, кое-что действительно случилось, – ответил он, – хотя… и не сегодня. Я хотел бы рассказать вам одну историю, которая началась несколько лет назад. К сожалению, я узнал ее подробности лишь недавно.
И он начал свой рассказ. Бесстрастным, монотонным голосом он описал все события, связанные с браслетом: от первой встречи с Грейс в Идрисе, у ограды Блэкторн-Мэнора, до их с матерью переезда в Лондон и того момента, когда браслет раскололся и он понял, что его эмоциями и сознанием манипулировали. Внешне Джеймс был совершенно спокоен, но Корделия чувствовала, что в его душе бушует гнев; она мысленно сравнила этот гнев со стремительной подземной рекой, которая течет под городскими улицами, невидимая для прохожих.
Те, кто уже слышал эту историю – сама Корделия, Кристофер и Джесс, – не смотрели на Джеймса и наблюдали за реакцией остальных. Корделия не сводила взгляда с Мэтью. Сегодня для него многое изменится, размышляла она. А вдруг это открытие поможет ему справиться с безнадежной любовью? Она надеялась и молилась Разиэлю о том, чтобы Мэтью стало лучше.
Когда стало ясно, о чем идет речь, он перестал шевелиться и с каждой минутой бледнел все сильнее. Люси явно было нехорошо. Томас начал раскачиваться на стуле; в конце концов Алистер взял его за локоть, и только после этого юноша немного успокоился. Синие глаза Анны метали молнии.
Когда Джеймс закончил свой рассказ, все довольно долго молчали. Корделии очень хотелось сказать хоть что-нибудь, нарушить тишину, но она знала, что этого делать нельзя. Джеймс все это время боялся реакции своих друзей и сестры. Поэтому первым должен был заговорить кто-то из них.
И это оказалась Люси. Пока Джеймс говорил, она заметно дрожала; наконец девушка выпалила:
– О, Джейми… Прости меня, я так сожалею о том, что связалась с ней… что была добра к ней…