Терновая цепь
Шрифт:
– Но Татьяна-то об этом не знает и не узнает, пока ты не вступишь в бой, – возразила Люси. – Пока не придет сама Лилит. А мне кажется, ее появление едва ли улучшит ситуацию.
– Возможно, общение с Лилит предпочтительнее того, что затеяла Татьяна, – спокойно ответила Корделия. – Обещаю… клянусь, я возьмусь за оружие только в крайнем случае, если другого выбора не останется. Но я считаю, что должна к ней выйти.
Джеймс хотел возразить, настоять на том, что Корделии следует остаться в здании, в безопасности. Но он знал, что его жена никогда не смирится с этим. Джеймс мог уговорить ее остаться внутри, и, возможно, она согласилась бы ради него; однако это означало бы пойти против своей природы.
– Выходите! – взвизгнула Татьяна, и у Люси от этого пронзительного крика заболели зубы. – Выходите, Эрондейлы! Выходите, Карстерсы! Выходите, Лайтвуды! Я не буду повторять в третий раз!
– Я иду с тобой, – уверенно произнесла Корделия. Джеймс все равно не успел бы ничего сказать; все направились к дверям библиотеки, все, кроме Грейс, которая смотрела им вслед жалким и бессмысленным взглядом. Джеймсу показалось, что она даже не испугалась – видимо, утратила способность испытывать страх.
Татьяна не трогалась с места. Когда Джеймс вышел на крыльцо в сопровождении Корделии и Джесса, он увидел ее внизу, почти у подножия лестницы. Она стояла лицом к двери, окруженная демонами и тьмой, и ухмылялась.
Небо по-прежнему было скрыто за зловещими облаками; некоторые почему-то были алыми. Лунный свет с трудом пробивался сквозь эту красную пелену, и казалось, что на каменных плитах во дворе Института стоят лужи крови.
Седые волосы Татьяны реяли над плечами, словно облако дыма. Как будто это она принесла с собой тьму, навлекла на город грозу, породила разветвленные молнии, разрезавшие небосклон. По обе стороны от нее стояли по трое Безмолвных Братьев в белых одеяниях. Руны на обшлагах рукавов и на воротниках были рунами Покоя и Смерти; Грейс, естественно, не узнала их, но Джеймс понял, что это такое. В руках существа держали посохи, но они, в отличие от посохов настоящих Безмолвных Братьев, были заострены на концах, и по ним пробегали трескучие черные молнии. Они охраняли Татьяну, как гвардейцы охраняют военачальника.
Джеймс сжимал в правой руке револьвер. Корделия заняла место слева от него; справа стоял Джесс. Остальные ждали в холле Института, с оружием наготове.
– Татьяна Блэкторн, – заговорил Джеймс. – Что тебе нужно?
Он удивлялся собственному спокойствию. Он уже противостоял Татьяне в доме Лайтвудов, но тогда она лгала и притворялась. Возможно, она намеревалась снова делать то же самое, но сейчас Джеймс был готов к этому. Во рту стоял металлический привкус. Гнев придавал энергии. Он до сих пор был зол на Грейс, но понимал, что именно Татьяна задумала и осуществила этот кошмар. Грейс была лишь ее послушным орудием.
Женщина прищурилась, глядя на Джеймса. Видимо, она рассчитывала, что ее появление шокирует его, и была раздосадована его спокойствием.
– Грейс, – прошипела она. – Моя дочь-предательница успела прийти раньше, верно? Разболтала, что я захватила Безмолвный город. Как же мне надоела эта девчонка! Мне следовало приказать своим Стражам убить ее, пока была возможность, но… увы, у меня слишком доброе сердце.
Джесс издал неопределенный звук. Да, мать окончательно лишилась рассудка, подумал он. Всю его жизнь, сколько он знал ее, она ненавидела окружающих и медленно сходила с ума; а потом она воззвала к Велиалу, и демон пришел, как паук в детском стишке, и предложил ей могущество. Возможность осуществить мщение, которое представлялось ей в безумных мечтах. Прошли годы, и она перестала быть прежней Татьяной Блэкторн, перестала быть человеком; от нее осталась только сморщенная, иссохшая оболочка. Ее душу выжгли ненависть и жажда мести.
– От каждого из вас мне нужно по одной вещи, – продолжала Татьяна, ее беспокойный взгляд
– Ни в коем случае, – заявила Корделия. Она смотрела на Татьяну сверху вниз, как на жука, наколотого на булавку. – Кортана по праву принадлежит мне. Этот меч выбрал меня, и никто не может отнять его.
Татьяна улыбнулась, словно ожидала и даже хотела услышать подобный ответ. Она перевела взгляд на Джесса.
– От тебя, мой сын, – продолжала она, – мне нужно, чтобы ты сбросил свою личину. Больше не нужно притворяться нефилимом. Оставь этих подлых предателей. Присоединяйся ко мне. Мы с тобой будем править Новым Лондоном. Мы вернем твоего отца из царства мертвых, и наша семья воссоединится.
Новым Лондоном? Джеймс бросил тревожный взгляд на Джесса, но лицо юноши было каменным. Он поднял меч Блэкторнов, и клинок тускло блеснул.
– Лучше я умру, чем присоединюсь к тебе, матушка, – произнес он, – и поскольку я уже побывал в мире ином, можешь быть уверена: это не пустые слова.
– Тех, кто идет против Велиала, ждет кое-что похуже смерти, – коварно ухмыльнулась Татьяна. В ее глазах загорелись зловещие огоньки – как будто она представляла себе Ад и все то, что уготовано врагам его повелителей. – Подумай хорошенько, прежде чем отказываться, дитя.
Она смотрела в лицо Джеймсу.
– А ты, Джеймс Эрондейл, – ухмыльнулась она. – Ты, кто считает себя первым среди этих людей. Согласись стать союзником Велиала. Он велел передать тебе, что пощадит тех, кого ты любишь, и оставит им жизнь, но только в том случае, если ты придешь к нему без принуждения. Он согласен даже подарить тебе эту девчонку. Один раз она бросила тебя, но во второй раз уйти не сможет. У нее не будет выбора; она навсегда будет твоей.
Джеймс невольно оскалил зубы.
– Эта речь многое говорит о тебе. Ты думаешь, что можешь соблазнить меня подобными предложениями? – грубо произнес он. – Думаешь, любовь – это стремление поработить другого человека, заставить его быть рядом с тобой, даже если он ненавидит тебя, если ему противно твое присутствие? Ты предлагаешь мне повторение истории с Грейс – не жену, а пленницу? – Он покачал головой и заметил, что Татьяна разозлилась. Джеймс был доволен: в конце концов, его задачей было тянуть время. – Велиал не понимает, что такое любовь, и ты тоже, Татьяна. Я хочу, чтобы у Корделии был выбор, чтобы она могла покинуть меня, когда пожелает. Потому что в таком случае я знаю: если она остается со мной, то делает это добровольно.
– Какая разница, добровольно или нет? – пожала плечами Татьяна. – Ты говоришь о морали, которая принадлежит прошлому. Скоро явится Велиал, место вашего города займет Новый Лондон, и у его обитателей будет только два выхода: служить ему или умереть.
– Велиал отшвырнет тебя прочь или убьет, как только ты перестанешь быть полезной ему, – сказал Джеймс.
– Нет, – сверкнула глазами Татьяна. – Благодаря мне Велиал получил армию; без меня он никогда не смог бы достичь своей цели. – Она развела руками, и Джеймс вздрогнул, заметив, что Безмолвных Братьев стало больше – их было уже не шесть, а десять. Твари, которых Татьяна называла Стражами, сумели проскользнуть во двор Института незамеченными. Их глаза были зашиты, но в темноте Джеймс мог различить сквозь щели ядовито-зеленый свет. – Ваши Безмолвные Братья бросили вас и перешли на сторону Велиала…