Терновый венок надежды

Резниченко Ольга Александровна

И да поможет мне Господь,

хоть и я этого не заслуживаю...

***

Вечер в трактире.

Кусок хлеба, что, я наивно полагала, поможет сильнее насытиться. Вода, холодная, сладкая, но...

Всё - бессмысленно. Глаза сами находили то, что тело требовало... Пульсирующая жизнь по неприступным сосудам.

От греховности мыслей меня бросало в дрожь и хотелось выть от страха.

– Не бойтесь, синьора, - вдруг подошла ко мне из-за прилавка пышная, но не лишенная красоты, дама и тут же положила передо мной еще одну лепешку хлеба и поставила тарелку супа.
– Здесь вас никто не тронет.

Это я вам обещаю.

Смущенно улыбнулась ей и тут же спрятала глаза.

– Благодарю. А суп... не надо. Простите, но за него мне нечем платить.

– Я и не прошу. Ешьте, - и тут же подвинула миску ко мне ближе.
– Не королевское блюдо, но есть можно. А деньги - хорошо. Но всякое бывает. И не от доброй жизни вы сейчас в эту темную ночь здесь сидите. Я же вижу, кто вы, - присела рядом со мной. И тихо, едва ли не шепотом, - что не одна из нас. За серой простолюдинской одеждой не спрятать аристократическую внешность и повадки. Даже то, как вы держите ломоть хлеба - уже вас выдает. То, кто вы и как воспитаны. Я же вижу, вам действительно нужна помощь. И вы устали. Так что ужинайте, а затем сможете отдохнуть у нас в коморке, наверху. Все комнаты заняты, но место для вас отыщу...

– Благодарю великодушно. Я здесь могу... Мне бы до утра, и я уйду.

– Куда направляетесь?

Виновато спрятала взгляд. Взвешиваю за и против.

– Не хотите, не говорите, - поспешила та исправиться.

– В монастырь. Святой Елены.

– Тот, что во Флоренции?

– Да, - учтиво посмотрела ей в глаза и улыбнулась.

– Если хотите, с утра мой брат Вас туда отвезет. Все равно ему по пути.

– О, - опешила я от неожиданности, - это... это было бы превосходно. Только...
– вдруг снова погрустнела я, улыбка спала в замешательство, стыдливо спрятала глаза.

– Платы не надо, - словно прочитала мои мысли та.
– Ему это будет нетрудно. Я же говорю, мы же - тоже люди. И всё понимаем, - нежно улыбнулась женщина, - а пока поешьте. Вам это не помешает...

Подчинилась я: (из вежливости) принялась за предложенный суп, лишний раз себе напоминая, кто я и что не достойна сей великой, человеческой, доброты...

***

Как бы не уговаривала меня женщина отдохнуть, глаз я так и не сомкнула, хотя и последние несколько часов перед рассветом все же провела у них в коморке. От пытливых глаз подальше.

Но едва солнце залило кровью горизонт, как я тут же, сидя на возе рядом с молодым мальчишкой, теснясь рядом с глиняными кувшинами, полными молока, корзинами с яйцами, разного рода овощами и фруктами, отправилась навстречу своей надежде, надежде и заковыристой судьбе.

Глава 23. Поиски

Ар де Ивуар. Он был, действительно, когда-то настоятелем монастыря Святой Елены из Флоренции. Был, да только, это было очень давно, несколько десятков лет тому назад. Никто уже и не помнит, не знает его имени. Разве что старожилы ( и то те, которые еще не выжили из ума)... еще как-то могли мне дать в общих очертаниях сведения о том, что с ним случилось тогда, после моего ухода. А след, останки, где захоронен - всё покрыто тайной. Всё кануло в забытьё.

– Вы, конечно, извините меня, старика. Но, сами понимаете, мне тогда было около

двадцати лет. Молодой, дурной. Строптивый. И даже одев на себя рясу, я всё еще сражался, отстаивая свое право на жизнь. Я не любил его, ох, как не любил. Хотя и пытался побороть это в себе. Но кто в молодости слышит стариков? Внимает их словам? А когда тот исчез, я был так счастлив, что самому стыдно сейчас. Просто, меня выводило из себя его терпение, его медлительность, нежелание уходить от пережитков. Словно, тишина в поле. Ни дуновения ветерка. Вот такой он был, этот Ивуар. Словно застывшее время. Как статуя. Ничего нового не привнести было в уклад нашей обители. Будь то новый сорт яблони, или курица другого цвета.

– И никто не может мне помочь отыскать его след?

(поджал тот губы, расстроенный взгляд в землю)

– Да кто же уже? Если я тогда молодой был, а теперь словно пень - ветхий и никому не нужный. То кого бы спросить? Ничего уже из того времени не осталось. Разве что эти стены? Но они молчат. Знаете, сколько раз я к ним обращался? Сколько вопросов задавал? Но они... они, упертые и злые, всё молчат. Молчат, словно время. Молчат, вынуждая жить и только тогда получать ответы. Жить, а не наперед предвещать будущее. Оно неведомое. И местами несправедливое.

(невольно закивала головой, соглашаясь со стариком)

– А хотя, - вдруг встрепенулся монах и так по-детски, счастливо заулыбался. Глаза заблестели, счастьем, словно у ребенка, получившего конфету, - Мария.
– вдруг поднял тот руку вперед и иссохшимся, тонким, крючковатым пальцем замахал перед собой, - Мария из картезианского монастыря. Ее отец - был другом Ивуара. Они когда-то хорошо дружили, пока тот не скончался. И вот Марии наш старик потом помогал, много помогал. Он же и заманил ее на стезю любви к Господу. Ее спросите. Точно, ее спросите. Вот она может вам помочь. Ну, а больше некому, - развел руками. Закивал головой.
– Сами понимаете. Время... никого не щадит. И все мы за ними уйдем. Все. Сначала я, а там... и ваш черед придет. Но не торопитесь, - вдруг нахмурился, словно злясь сам на себя, - не слушайте старика. Совсем я дурной стал. Не слушайте...

(расстроенный взгляд около, блуждая в своих мыслях)

– Простите, а Картезианский монастырь, этот тот что по дороге из Павии на Милан?

– Да. Да, он самый, - широко улыбнулся чернец.
– Из Павии. В Милан. Езжайте туда. Езжайте. И да прибудет Господь с вами и вашей душой...

(перекрестил меня, наставляя в путь)

***

Еще несколько дней тяжелого, заблудшего пути с надеждой, что так отчаянно пыталась осветить мне путь. С надеждой, что едва ли тлела в моем сердце. Но всё же была, а потому зажав в кулак свой страх, растерянность и отчаяние, я брела вперед. Вперед, хоть и наощупь...

– Мария?

– Да, послушник из монастыря Святой Елены сказал, что здесь могу найти Марию, монахиню, в возрасте. Она мне очень нужна. А вернее ее ответы на мои вопросы.

Печально улыбнулся мужчина и на мгновение опустил голову, подбирая слова

(удерживал дверь, не пуская меня внутрь):

– Картезианский монастырь - мужской монастырь. И здесь никогда не было никакой монахини с именем Мария. Мы знаем одну Марию, и она Матерь Божья.

(виновато поджала губы)

– Но мне...