Террариум черепах
Шрифт:
– А что ещё сказала Ирина Максимовна? -
наигранно заинтересованно спрашиваю я и ускоряю
шаг, давая понять: мне плевать, что она там говорила
и разговор окончен.
Но он меня догоняет. Удивительно непробиваемый
парень.
– А я хочу помочь.
У меня вырывается нервный смешок.
– Ну так помоги себе сам, - я делаю паузу и
смотрю на него, - с литературой.
Я захожу в школу. Он - за мной. Ладно, он
меня
Но тугодум от меня не отстаёт. Он капает на
мозги Ирине Максимовне, и та приказывает мне
заниматься с новеньким. Вот идиот...
Одиннадцать
Небо не похоже на белый лист бумаги, испачканный
в серой краске. Оно стало серым, одноцветным. Солнце
совсем спряталось за его тучами.
Я иду со школы, придурок плетётся за мной.
Наконец, я прерываю затянувшееся молчание. Не то,
что бы оно меня напрягало, мне действительно
хочется спросить.
– Какого чёрта? Почему я? В классе ещё полно
дебилов, которым стоит помогать.
– Ты интересная... - протягивает он и затягивается.
Дымит в мою сторону. Пусть.
– Чем это?
– Мне понравилось, как ты говорила о произведении
"Лолита".
Ах, тот урок, когда он появился в нашей школе
впервые. Вообще-то это был полный провал.
– Ничего такого я не сказала.
– Все осуждают "Лолиту"... А ты вроде как и нет.
У тебя интересная точка зрения.
– Чтоб ты знал, я осуждаю Лолиту.
– Твоё право. А само произведение не осуждаешь.
Я пожимаю плечами. И правда. Не осуждаю.
Двенадцать
Когда я прихожу домой вместе с идиотом, мама
уже дома. Она просит представить ей моего гостя и
я закатываю глаза. Не обольщайся, мам, я не завела
себе ухажёра. А этот парень настоящий кретин.
– Это Макс, если тебе интересно, - мой рот чуть
ли не кровоточит от того, что я произнесла его имя.
Оно отвратительное. - Он новенький в нашем классе.
Будет помогать мне по литературе. - Я вновь закатываю
глаза.
– Очень приятно познакомиться, Максим, - улыбается
моя мама и я точно знаю, что улыбка её обезоруживающе
восхитительна и Макс уже сражён. - Меня зовут Аделина
Игоревна.
– Мне не менее приятно познакомиться с вами,
Аделина Игоревна, - воркует он и я узнаю, что у моего
нового одноклассника улыбка не менее обезоруживающая,
и на этот раз сражена мама.
Меня сейчас стошнит.
– Ладно! - бесцеремонно прерываю их я. - Вы вор-
куйте,
Я иду в свою комнату и последнее, что слышу,
мамино с придыханием:
– Она всегда была непростым ребёнком.
И дверь с громкий стуком закрывается. Люблю
шандарахнуть.
Тринадцать
Что ж, нужно отдать сморчку должное, он неглуп.
В литературе разбирается.
– Знаешь, это мило, что мама называет тебя Энни,
– вдруг произносит он. Я таращусь на него. Какого
чёрта он несёт? - Твоя мама вообще очень милая.
– Она не милая, - я серьёзно смотрю на него. - Она
восхитительная.
Макс чуть грустно улыбается.
– Ты очень любишь её, да?
Я качаю головой.
– Я её боготворю.
Он смотрит на меня с грустью и мне приходится
задать этот вопрос:
– Что с тобой?
Он смотрит на меня несколько секунд, будто решая
тот ли я человек, перед которым стоит исповедоваться.
Не тот. Ей-богу, не тот.
– Просто моя мама, она... умерла, когда мне было
восемь.
Меня немного удивляет то, что на секунду мне
стало жаль его, что не было привычного безразличия.
Но затем наваждение проходит, мне снова всё равно.
– Бывает, - равнодушно пожимаю плечами я,
встаю с дивана и подхожу к окну.
Затылком чувствую его взгляд, полный негодования
и замешательства.
– А ты вообще умеешь сочувствовать людям? -
спрашивает он.
Я поворачиваюсь к нему.
– А надо?
– Наверное, - пожимает плечами он и смотрит
растерянно, будто увидел диковинную зверушку. Я
завожу его в тупик? Отлично.
– Послушай, если ты ждал сострадания к бедному
одинокому мальчику, потерявшему любимую мамочку,
то ты обратился не по адресу.
Он встаёт со стула и подходит ко мне. Смотрит
в глаза. Запугивает? О-о, я просто трепещу...
– Итак, давай подведём итог, - вдруг говорит
Макс совершенно неожиданное. - Ты злая, ты циничная,
ты бесчувственная, ты равнодушная. Ты куришь, ты
ненавидишь всех людей, но очень любишь свою мать.
– Я киваю. Вроде пока всё верно. Вот тебе и завожу
в тупик. Чёрт бы его побрал, психолог хренов.
– Ты охренительная, - заключает он и расплывается
в улыбке.
Кретин. Самый настоящий кретин.
– Я бы с тобой дружил.
– Я бы с тобой не стала.
– Почему?
– Ты как моя мама.