Террор в Македонии
Шрифт:
Не в силах больше владеть собой, Марко выхватил из-за пояса кинжал и взмахнул им. На секунду рука замерла в воздухе, словно не зная, кого ударить первым, чтобы доставить другому больше страданий.
При виде занесенного кинжала Михаил инстинктивно привлек девушку к груди и обнял, загородив ее от Марко. В тот же момент длинный кинжал паши по самую рукоять вошел юноше в спину, пронзив сразу оба трепетных сердца. Раздался лишь приглушенный вскрик, хриплый вздох, и оба безжизненных тела, все так же обнявшись, мягко упали на траву.
– Не хотите жить, умрите вместе! – вскричал Марко.
Не вынимая кинжала, бей снял плащ и накрыл им убитых. Потом позвал тех двоих, с кем было отправлено
– Возьмите носилки, положите на них трупы и отнесите вашему Жоаннесу. Скажите, что это мой ответ! Исполняйте!
Глядя им вслед, бей бормотал:
– Хотел бы я видеть его лицо в этот момент! Клянусь, он тотчас велит уничтожить всех пленных. Я бы, во всяком случае, не упустил такой возможности!
…Время шло. Солдаты Марко прилагали невероятные усилия, чтобы расчистить и восстановить железнодорожное полотно. Работа заняла более восемнадцати часов. Люди вконец измотались. Сознание, что противник, возможно, где-то поблизости, еще больше усугубляло общую напряженную обстановку.
К пяти часам часовые на дальних подступах подали сигнал тревоги, пропустив в расположение войск небольшую группу безоружных людей, она сразу направилась к лагерю Марко. Их узнавали и приветствовали радостными возгласами.
– Что там такое? – спросил паша тоном, от которого даже самым отчаянным стало не по себе.
Сержант, побежавший разузнать, в чем дело, сообщил:
– Ваше превосходительство! Вернулись тридцать наших солдат, попавших в плен к патриотам, и с ними те двое, кого вы отправили доставить им трупы убитых мужчины и женщины.
– Не может быть! Повстанцы коварны и кровожадны. Они безжалостно убивают всех, кто сдается им в плен. И правильно делают, так как это всего лишь жалкие трусы, недостойные другой участи!
Турецкие власти специально распространяли подобные измышления, чтобы настроить своих солдат против борцов за независимость.
– И тем не менее это они, ваше превосходительство, живые и невредимые! – возразил сержант.
– Ладно. Пусть их приведут! – велел паша.
Лица недавних пленников, вновь обретших свободу, сияли от радости. Они были вне себя от счастья, что снова вернулись к своим.
– Вам удалось бежать? – резко обратился к ним Марко, еще надеясь получить на этот вопрос утвердительный ответ.
– Никак нет, ваше превосходительство, – выступил вперед один.
– Тогда каким же образом вы оказались здесь?
– Жоаннес, их командир, освободил нас без всяких условий.
– Даже так! Ну что ж, его великодушие достойно восхищения. Но я не таков! И что он сказал, даруя вам свободу?
– Когда он увидел трупы мужчины и женщины, которые принесли на носилках наши люди, он вдруг стал белый как полотно, потом упал возле них на колени, погрузил свою правую руку в кровь, вытекшую из их ран, и осенил себя крестным знамением, как это обычно делают христиане [142] , так что у него на лбу, груди и плечах остался кровавый след, и произнес: «Спите спокойно, мы отомстим за вас!» Затем повернулся к нам и сказал: «Это не ваша вина, и я не хочу, чтобы вы искупали ценой своей жизни преступления другого человека. Я отпускаю вас, можете возвращаться к себе!» И вот мы здесь и готовы вновь служить вашему превосходительству!
142
Осенить себя крестным знамением – для христиан означает покрыть себя как сенью (защитой) жестом правой руки (три пальца сложены щепотью) от лба к низу груди, затем – к правому и левому плечу. Крестным знамением осеняют себя при молитве, при входе во храм, приближении
– Так, значит, он помиловал своих пленников, моих нерадивых солдат?! – злобно прервал его Марко. – Зато я приговариваю вас к смерти! И так будет с каждым трусом, который посмеет сдаться в плен! Капитан Ахмед! – крикнул вали. – Свяжите этих негодяев, постройте роту, и пусть их расстреляют, чтобы другим впредь неповадно было!
Пять минут спустя раздались залпы…
ГЛАВА 6
Волна освободительного движения. – Кровавые замыслы. – Необходимо подавить восстание. – Двадцать пять тысяч мобилизованных. – После похорон. – Надо убить Марко. – Гуськом. – Как достать лошадей. – Схватка. – Превращение в кавалеристов. – Тревога. – Преследование. – Марко и эскадрон.
До настоящего времени Марко относился к действиям патриотов с высокомерным презрением. Этот бунт, охвативший вначале лишь несколько деревень в различных частях вилайета, скорее забавлял его, чем беспокоил. Смешно сказать, темные, забитые крестьяне претендуют на то, чтобы изменить порядок в стране, а вернее, веками укоренившийся в ней беспорядок! Стадо баранов вознамерилось съесть волка!
Человек практичный, Марко сумел извлечь из происходящего наибольшую выгоду для себя. Сначала он удесятерил налог и выжал из подвластного вилайета все соки. Удовлетворив свою чуть ли не легендарную алчность, албанец установил в районе режим террора. Дотла разорив крестьян, он принялся методично, с полной безнаказанностью, уничтожать их, что принесло ему новые почести и новые богатства. Постепенно этот опереточный [143] князек, а на деле просто-напросто настоящий бандит с большой дороги, стал одним из высших должностных лиц огромной империи зла и насилия. Марко-разбойник превратился в Марко-пашу, носящего титул его превосходительства. Это льстило тщеславной натуре бея, и жизнь казалась бы прекрасной, но при одном условии – чтобы мятеж не разрастался по всему вилайету, как масляное, а вернее, кровавое пятно.
143
Опереточный – здесь, комический, смешной, ненатурально красочный.
И тут возникла реальная угроза превращения разрозненных крестьянских бунтов в настоящую революцию! Отдельные случаи неповиновения учащались, очаги сопротивления множились, охватывали все новые районы.
Если раньше патриоты действовали небольшими группами и отваживались лишь на смелые вылазки, подвергая нападению малочисленные посты и заставы, то теперь их крупные и хорошо вооруженные отряды все чаще вступали в открытый бой с отборными частями, находящимися под командой самого паши.
Марко чувствовал, что это не стихийный процесс. Во всем угадывалась четкая организация, чья-то направляющая рука. У нарастающего освободительного движения явно был свой лидер, человек умный, смелый, волевой, имеющий опыт в военных делах. Наконец бей Косова понял, что это не кто иной, как Жоаннес!
Можно было сколько угодно подсмеиваться, пожимать недоуменно плечами, всячески принижать реальные достоинства своего соперника, но это, безусловно, был он. Ему всегда удавалось ускользнуть из расставленной ловушки, он физически был силен, Марко сам имел возможность убедиться в этом. Саблей юноша владел превосходно. При одном воспоминании об их поединке у бея на лбу выступал холодный пот. При этом Жоаннес умен, образован, хитер, прекрасно владеет тактикой борьбы.