Террор в Македонии
Шрифт:
Располагая минимальными средствами, он пускал под откос воинские эшелоны, смело вступал в бой с превосходящими силами противника и часто выходил победителем. Молва о его подвигах передавалась из уст в уста, слава и популярность народного героя росла день ото дня.
Со всех сторон к предводителю повстанцев стекались люди, отвечая на его призыв. Численность бойцов армии независимости неудержимо росла.
Паша сознавал, что, если не положить этому конец, процесс может стать необратимым, а тут уже была прямая угроза турецко-мусульманскому владычеству.
Мысль о возможной утрате своей неограниченной власти над вилайетом приводила
Сейчас, потерпев очередное поражение, албанец заявил:
«Я поставлю под ружье дополнительно еще двадцать пять тысяч человек, и через неделю мне приволокут этого наглеца связанным по рукам и ногам! Клянусь, я добьюсь этого!»
Когда Марко шел к своей цели, для него все средства были хороши. Он немедленно разослал во все концы несколько приказов, отдал необходимые распоряжения. Телеграф работал без передышки. Проводили дополнительную мобилизацию, формировали новые пехотные и кавалерийские части, подтягивали артиллерию. Людей набирали столько, словно сражаться предстояло с целой регулярной армией [144] .
144
Регулярная армия – кадровая, существующая и в мирное время в отличие от армии временной, отмобилизованной на период войны, из партизан, ополченцев и других непостоянных и менее организованных воинских формирований.
Десять тысяч должны прибыть из Ускуба, пятнадцать тысяч – из Приштины. Первым предстояло сосредоточиться возле болгарской границы, вторым – возле сербской. Частям предписывалось оцепить район, занять все переходы, взять под наблюдение горные тропы, расставить посты в каждой деревне, то есть сделать так, чтобы, как говорилось в приказе, «и мышь не проскочила».
Войска пройдут маршем с востока на запад, жестоко подавляя на своем пути все очаги сопротивления по линии Приштина – Ускуб, где предполагалось сосредоточить значительные силы. Командирам частей и подразделений снизу доверху приказано безжалостно убивать любого, у кого найдут оружие, и уничтожать их жилища.
Все смерти надлежало подробно фиксировать, а соответствующие данные передавать вышестоящему начальству. В случае невозможности установить личность убитого следовало отрубать голову и отправлять ее в главный город вилайета. За это обещалось вознаграждение.
Таким образом, если патриотам удалось бы все-таки проникнуть сквозь такой двойной заслон, в опустошенных деревнях они нашли бы только фанатично настроенных мусульман, те сразу выдали бы их властям, тем более что и это хорошо оплачивалось.
Гонимые отовсюду, обложенные со всех сторон, мятежники оказались бы в безвыходном положении. Для паши, обладавшего неограниченными возможностями, их скорое поражение являлось уже почти свершившимся фактом. Это был лишь вопрос времени. Задуманное выполнялось быстро и четко. Марко-бей умел заставить людей повиноваться. Он, как всегда, широко пользовался двумя проверенными средствами, которые никогда не подводили его: подкуп и террор!
Войска оповестили о том, что офицер, унтер-офицер или солдат, отпустивший вооруженного мятежника, будет тотчас же повешен.
Зато схвативший
Нетрудно догадаться, какое воздействие оказывали на жадных и жестоких людей подобные предписания.
Однако вернемся к Жоаннесу.
Только что с глубокой скорбью он простился со своими друзьями, так рано ушедшими из жизни. Тела обрученных со смертью положили в одну из расселин. Прочитали молитву. Взорванная часть скалы погребла их под своими обломками. На лицах у всех была невыразимая печаль. Жоаннес кинжалом выцарапал на камне имена влюбленных: Михаил – Елена, а сверху крест. Раздались возгласы: «Отомстим! Смерть Марко!»
– Да, друзья мои, ваше требование справедливо, – сказал Жоаннес, глядя на боевых товарищей и нервно сжимая в руках карабин. – Марко – воплощение жестокости и фанатизма мусульман. Такому бандиту нет места среди людей! Я сам приведу приговор в исполнение.
– А как же мы?
– А вам на время придется исчезнуть, зарыться в землю!
– Послушай, как же так?! Мы тоже хотим драться и отомстить за товарищей! – возразил за всех озадаченный Рислог.
– Терпение, друзья! Очень скоро так и будет. Но сегодня вы должны стать невидимками. Нужна предельная осторожность. Это приказ. Во имя родины, во имя будущего нашей революции, во имя победы! Вы солдаты и должны уметь повиноваться!
– Мы исполним твой приказ, как бы горько это ни было. Но скажи нам, что ты собираешься делать.
– Отправиться в Приштину, взяв с собой небольшой отряд человек в двадцать, дождаться появления Марко, выследить его и убить! Извините, друзья, но времени на разговоры больше нет. Рислог, ты примешь командование вместо Михаила! Идите как можно скорее на соединение с отрядом Паницы и вместе укройтесь в пещерах Кара-Дага. Провизии у вас будет месяца на три, впрочем, я рассчитываю, что вы останетесь там не больше двух недель. Употребите это время на производство бомб и снарядов. Уходите немедленно. У меня предчувствие большой беды, нависшей над нами.
Отдав последние распоряжения и отобрав с собой два десятка лучших воинов, Жоаннес углубился вместе с ними по тропинке в горы.
Через пять минут остальная часть отряда тоже тронулась в путь, но в другом направлении.
Наступила ночь. Турки ревностно исполняли распоряжения Марко. Сверху хорошо было видно, как то тут, то там в долине вспыхивали подожженные крестьянские дома. В темноте это выглядело особенно зловеще.
Жоаннес, как всегда в такие минуты, когда он чувствовал себя бессильным, не имея возможности немедленно прийти на помощь, стиснул зубы.
– Ну, Марко! Это тоже войдет в твой счет, по которому ты мне вскоре дорого заплатишь!
Однако в полной мере картина происходящего предстала перед ним лишь на следующий день. Чутье военного человека подсказало юноше, что у противника происходит крупное движение войск. Словно страшный смертоносный вал катился от самой границы, сметая все на своем пути, сея повсюду огонь и смерть, оставляя за собой лишь обугленные остатки жилищ и исковерканные трупы.
Между тем патриоты так быстро, как только это было возможно, продвигались по направлению к Приштине. Они шли, не слишком скрываясь, избегая скопления воинских частей, следуя по крутым горным тропинкам и никого не встречая на своем пути.