Тетрадь из прикроватной тумбочки больницы «Асута» (Записки импотента) и другие повести

Богуславский Вильям Григорьевич

Ходоров с улыбкой поднимается, становится напротив доктора и поднимает вверх палец.

– То, о чем я буду сейчас говорить, отсутствует в Библии. И вы как врач отвергнете! Говорю как инженер! Когда Бог произнес великую мудрость – плодитесь и размножайтесь, он этот призыв не расшифровал. Одно дело назвать явление, другое – как вызвать к нему интерес и сделать так, чтобы размножение стало неотразимо привлекательным? Это, конечно, против науки, но извините – изобретатель в строю.

Ходоров преображается, возвышает голос и с каким-то напором произносит:

– Я уверен, что у каждого из нас в нейронах мозга существует участок, связанный

со всем телом и особенно с нижней его частью. Он вроде невидимого датчика принимающего информацию со шкалой напряжения… Да, да! – почти кричит Ходоров. – Йоги называют это третий глаз. Может, включается весь мозг, а датчик действует избирательно! Главное, он излучает поток энергии! Как прожектор, у каждого человека невидимый луч ощупывает все перед собой. И тут на пути встречается луч другого индивидуума! Это интересно! И все может произойти… луч может скользнуть и искать дальше, а может и остановиться. Произойдет обмен информацией – может сойтись и разойтись. На датчике небольшое отклонение! – Назовем это секс! Но, когда эти прожектора сливаются в одно, может – и расходятся, но возвращаются друг к другу вновь и вновь, происходят удивительные явления! Исчезают все чувства, кроме одного, клинящего датчик! Совладать невозможно! Наиболее убедительно говорил байдарочник. Один среди бурлящей в камнях воды, в грохоте приближается неведомый водопад, и в отчаянной надежде ты летишь в пропасть! Бог позаботился – безграничное всепоглощающее блаженство, кто только не пытался его объяснить, – стихами, музыкой, романами! Испытав однажды, ошеломленный человек будет искать его вновь и вновь. Назвали – любовью.

Ходоров в распахнутом халате, весь взъерошенный, повышая голос, то приближаясь, то отходя к Виктору Петровичу, многозначительно произносит:

– А что если это божья приманка, чтобы не исчезла жизнь на Земле!? Любовь творит жизнь!

– Да! – говорит Виктор Петрович. – Я вижу, операция пройдет успешно!!

22 августа 1997 год

Я в своей привычной куртке, с пакетом под мышкой шел к выходу из больницы. На боковой дорожке аллеи появилась Светлана. Я приостановился, дожидаясь ее, чтобы попрощаться.

– Покидаешь, красавчик? – сказала она и протянула руку. Я пожал и почувствовал что-то в своей ладони. Она улыбалась, но руку не отпускала.

– Я буду ждать. Не опаздывай!

Только на автобусной остановке, я прочел записку: «В 10 часов сегодня я буду ждать тебя дома. Мой адрес ул. Волкова 23, первый подъезд, квартира 12. Я тебя встречу. Светик».

Предложение оказалось настолько неожиданным, что повергло меня в состояние оглушения. Света привлекательна, и я на нее заглядывался!? Может, мое лежание в больнице этим завершится!?

Смять эту бумажку с адресом и выбросить!!!

До вечера я шатался по дому – идти – не идти!?

В конце же концов я должен проявить решительность, это тот случай!!!

В начале десятого джинсы я поменял на брюки, вместо ботинок со шнуровкой надел свои остроносые выходные туфли. Из всей старой одежды оставил только куртку.

Район улицы Волкова я знал. Это был дальний край города – Лелековка. Туда ходил автобус, и я там бывал. Приехал, еще походил по улице и пошел к двадцать третьему дому. Улица пустынна, уже темно… Редкие фонари. Я все смотрел на часы, чтобы быть пунктуальным. У подъезда стояла высокая фигура в наброшенном платке.

– Я рада, что ты пришел, –

скороговоркой произносила она и открыла двери. – Мой летает, какие-то дальние районы. Сам такую профессию себе выбрал!

Квартира, похоже – однокомнатная, и слева расстеленная белая кровать, возле кровати коляска.

– Если Натка проснется, я подкачаю, – объяснила она.

Возле кровати стоял низкий столик, в подсвечнике на подставке горела свеча. Рядом в тарелке – цветные конфеты, чайник и чашки, и совсем рядом – бутылка и две рюмки.

– Раздевайся. – И она помогала мне раздеться. Сбросила свой халат и торопливо оказалась в постели.

– Иди, – приподымаясь, сказала она.

Я лег, она прижалась ко мне и замерла на какое-то время.

– Подожди, – сказала она, – давай выпьем! Я сел, и мы выпили.

То, что было потом, – вспоминать не хочется. Она была активна, очень активна.

Случилось то, чего я боялся, и вообще этот сыр-бор, в котором я раньше пребывал, не давал просвета.

Некоторое время она лежала молча. И тут глянула на часы, висящие на стене, и как бы вдруг опомнилась.

– Я, похоже, ошиблась, – озабочено сказала она, – со временем вечно нелады, неужели Вадик может появиться!? Этого еще не хватало! Решаем быстрее!

Я торопливо оделся.

– Ты не обижайся, если что! – сказала она и закрыла за мной дверь.

Темная ночь. Те же Фонари. Одно звездное небо. Автобусы давно не ходят. Да, такое было, вспоминать не хочется. Печально!

29 августа 1998 г.

Больше года не открывал тетрадь – я в Израиле! И не удивительно, что меня вдруг потянуло снова вести эти записи. С моей настоящей родины я вдруг переместился в историческую! Буду откровенен: очень резкий переход! Кроме того, когда я раньше записывал, то вроде погружался в другой мир! Да, отвлекался! Да, надеялся! Может, это был мир иллюзий или поиск оправдания? По крайней мере, как сказал когда-то Виктор Петрович, лучшая форма медитации! Кстати, перёд отъездом я узнал, что Степан Евдокимович Ходоров жив и даже появлялся в конструкторском бюро на работе в «Гидросиле».

Та проблема, которую я считал в свое время главной, отодвинулась, мне так кажется, что самые серьезные события наступают именно сейчас, Чего стоил отъезд в Израиль!

!!!

Мы уезжать не собирались. Мрачные годы! Наши знакомые прямо на улице торговали своими пожитками. Маму уволили с работы – клинику закрыли. Еще хорошо, что успели продать квартиру. И самое мрачное: два зачета, неразбериха, я не пришел, и этот декан из старых советских, уперся рогом. Да. Я виноват! Отчислен за неуспеваемость! Зачетка – более или менее убедительная, справка на клочке бумаги – окончил два курса Крайского политехнического института.

И это была последняя капля!

С документами возилась мама, вела переписку с Львом Абрамовичем, прощалась со многими друзьями и приятелями. Я об отъезде меньше всего распространялся. Правда, встретил своего одноклассника, работал в молодежной газете, я ему рассказал, что уезжаю в Израиль. И он мне выдал – «Я считаю это гнусным предательством», а оказался в Израиле раньше меня.

Скажу – Израиль меня поразил! И открывшаяся сама собой передо мной стеклянная дверь в супермаркете, и обилие продуктов, лавочки с фалафелем или швармой. А невиданные ранее пальмы с гроздьями фиников! И куда ни глянешь, все в зелени, в цветах, – восторг и удивление!