Тевтонский крест
Шрифт:
Поехали…
Татарские всадники бережно придерживали раненого черкеса. Рядом с группкой Юлдусовых стрелков ехали Освальд, Сыма Цзян и Ядвига. Эст Вейко следовал впереди, указывая безопасную дорогу через коварные торфяники. Фашистский «цундапп» замыкал шествие. Трофейный мотоцикл злобно рычал, тарахтел и выбрасывал снег из-под колес. И долго еще воины тринадцатого столетия с опаской оглядывались на диковинную тварь, которую не побоялся оседлать, крепко вцепившись в изогнутые рога, их отчаянный спутник – владелец золотой пайзцы Кхайду-хана.
Когда в небе над Моостой вновь появился
Глава 19
Встреча произошла на Соболицком берегу в нескольких верстах от Мехикоормы, где два обширных озера – Чудское и Псковское – соединял узкий проливчик. Новгородцы именовали его Узменью либо Теплым озером. Вот там-то на открытом месте у самого узменьского льда и замаячили вдруг всадники. С десяток – не больше. Держались в отдалении, осторожничали, не нападали, но и не бежали прочь. А кто такие – фиг поймешь.
Юлдус остановил коня, привстал на стременах. Татарские воины занервничали. Освальд, Сыма Цзян и Ядвига завертели головами. Бурцев тоже глянул по сторонам. Из леса они еще не выехали, и деревьев вокруг еще хватало, так что мало ли…
Чу! И вправду – шевеление справа, совсем близко. И слева. И сзади тоже… Похоже, их тут поджидал вовсе не один пугливый отрядец из десяти всадников. Пока те – у берега отвлекали внимание, остальные обложили со всех сторон.
Что ж, немудрено: мотоциклетное тарахтение слышно издалека. Выследить и устроить засаду на трофейный «цундапп» – пара пустяков. Вот только кому это понадобилось-то? Немцы? Если верить Вейко, их здесь быть еще не должно. А чудины, эст сказывал, уж разбежались из этих неспокойных мест.
Бурцев заглушил мотор – от греха подальше. Тишина. Томительная, зловещая, давящая… Только эсэсовский танкист с кляпом что-то испуганно мычит в коляске. Танкиста он бесцеремонно выпихнул в снег. Сам занял место у пулемета. Если будет драка, группку приближающихся всадников встретит целый рой «невидимых стрел».
Бурцев посмотрел в бинокль. Лиц за стоячими воротниками, надвинутыми шеломами и застегнутыми бармицами не разберешь. Но не немцы – это точно: крестов не видать. Ни тевтонских, ни фашистских. Зато чужой отряд здорово смахивает на…
– Кто такие, Юлдус? – удивленно спросил он.
Татарин обернулся. Напряженное скуластое лицо татарского унбаши расплылось в улыбке:
– Дозор князя Искандера.
– Правда?
На взгляд Бурцева, слишком уж много у дозорных русичей было низкорослых мохнатых лошадок. К тому же добрая половина воинов носила одежды и доспехи степных воинов. Да и вместо стяга над группкой всадников дергалась из стороны в сторону метелка на копейном древке.
Юлдус призывно потряс своим бунчуком. Незнакомцы ответили тем же. Конский хвост на конце копья татарского десятника снова описал диковинную фигуру в воздухе. Понятно: бунчуконосцы обмениваются беззвучными сигналами. Шифровальщики, блин! Юстас – Алексу… Юлдус – Александру.
Конечно, самого Александра
– Василь! – зычно заорал бородатый гигант в кольчуге с зерцалом и шлеме с полумаской. Гигант спешился. – Сыма Цзян! Освальд!
– Дмитрий?!
Бурцев пулей выскочил из мотоциклетной коляски, побежал обниматься. Расцеловались троекратно – по русскому обычаю.
– Что за телега такая у вас заколдованная, Василь? Едет сама, без лошади. Страшная, рогатая и грохочет на всю округу?
– Да вот, прикатили подарочек князю Александру. С пленным в придачу.
– Ай, славно! Нас ведь как раз выслали поискать полонянина, а тут вы!
– Ва-а-аца-а-алав! – Сигнальщик с бунчуком подскакал поближе, кубарем скатился с седла.
– Бурангулка!
А из леса наперегонки – впереди всего засадного отряда да по глубокому снегу к ним мчались двое. Один – в волчьей шкуре – с луком в руках. Другой – радостно крутит над головой увесистый шар кистеня-мачуги.
– Э-гей! Пан Освальд! Пан Вацлав!
– Дядька Адам! Збыслав! Замелькали и прочие знакомые лица.
– Какими судьбами, други?!
За всех отвечал Дмитрий:
– Как пропали вы с Агделайдой, мы обыскались всюду – не нашли ничего. Ждали – не дождались. Решили, сгинули в болотах оба. Следы-то ваши прямиком в топи уводили. В общем, схоронили мы уж и тебя, Василь, и ненаглядную твою. Кстати, а где полячка-то?
– Сам бы хотел знать, – помрачнел Бурцев. – Ладно, дальше сказывай.
– А чего тут сказывать-то… Погоревали, да делать нечего – пошли, куда шли. Збыслав провел нас по тайным тропам через ливонские земли. Выбрались к Пскову. Пристали к князю Александру. Отбили с ним изгоном город у немчуры. Александр Ярославович нас в бою заметил, обласкал. Бурангулка вон нынче опять в юзбашах ходит. Да и я тоже сотню возглавил. Збыслав и ватажники дядьки Адама пока с нами.
– Что ж, большим человеком стал, Дмитрий. Поздравляю!
– Да уж не маленькими. А у вас кто за воеводу? Ты или тот – с бунчуком?
– Вообще-то Кербет. Только воеводствовать ему нынче не с руки. Помощь бедняге нужна, да поскорее.
Горец в самом деле выглядел неважно. После длительного перехода раненый джигит едва держался в седле. Бледный, глаза закрыты, намотанный на руку повод обвис… Бедняга, казалось, спал, не воспринимая уже ничего из происходящего вокруг. Лишь благодаря многолетней военной выучке черкес еще не валился с коня.
Краткий приказ – и два воина помогли раненому покинуть седло, аккуратно уложили на расстеленную попону. Прикрыли теплым плащом. Еще четверо спешно сооружали узкие носилки из копий и натянутого полотнища. Такие удобно вешать меж конями. С такими ушел к Взгужевеже отряд Шэбшээдея.
Горец лежал неподвижно. Плохо, очень плохо…
Дмитрий – помрачневший, посерьезневший – снова повернулся к Бурцеву:
– Так это и есть бесстрашный Кербет? Наслышан, наслышан… По ведь он, коль не ошибаюсь, вместе с Домашем Твердиславичем в дальний разгон к Моосте отправился. А с ними немалый отряд ушел. Что там стряслось, Василь?