The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 2. Хаммерфелл
Шрифт:
– Чего грустишь, Маринетт? – сзади подошёл Амиэль.
В некотором смысле, Амиэль понимал, о чём сейчас думала девушка. Уже вечерело, и продолжать путь посреди равнин без ориентиров было попросту опасно. Путники двигались уже несколько дней, и путешествие изматывало всё больше и больше, а до Скавена было ещё далеко.
– Добрый вечер, юный господин, - поздоровалась Маринетт.
– Я не грущу. Я закончила все дела: помыла посуду, какая ещё осталась, отстирала кровь с одежды Варди, хоть он и не просил…
– Я же не просил представлять мне полный отчёт. Когда дама вот так сидит
– Просто, молодой господин, - запнулась Маринетт, - когда я работала в Драгонстаре у хоз… у того человека, мне было некогда задумываться об этом, а сейчас я поняла, сколько же я потеряла...
– Н-да-а, - протянул Амиэль.
– Другие люди, обычно, радуются, когда узнают про свой день рождения, точнее месяц.
– Я очень рада, правда! – поспешила заверить собеседника Маринетт.
– Я теперь знаю, когда примерно родилась. Но впервые в жизни я чувствую себя…
– Одинокой, - закончил за неё фразу Амиэль.
– Да, понимаю. Но поверь, тому парню в золотых доспехах куда хуже. Я поговорил с ним немного, попытался выяснить, что да как. Он на удивление легко идёт на контакт. Ты знаешь, - задумчиво продолжал Амиэль, - когда Баум впервые появился в Тамриэле? Более двухсот лет назад! Тогда произошёл один инцидент: последний правитель айлейдов Умарил Неоперённый, сбежавший сотни лет назад в царство Меридии, чтобы спастись от восставших рабов во главе с Алессией, вернулся обратно. Это очень длинная история, но, если вкратце, именно во время этого события возродился орден Рыцарей Девяти, который сейчас считается самым престижным рыцарским орденом.
– Вот бы повстречать хотя бы одного рыцаря этого ордена! – мечтательно вставила Маринетт.
– Так вот, - продолжал Амиэль, - оказалось, что Баум был личным телохранителем Умарила: его задачей было уберечь фаворита Меридии от смерти. И Баум с задачей не справился. За это его госпожа разозлилась и приговорила его к вечной ссылке в этом мире. То-то я думал, почему он тогда от нас убежал…
– Но убежать же было естественно, ведь его могли убить! – возразила Маринетт.
– Не в том дело. Даэдра бессмертны, а значит, лишены самого главного – страха смерти. А бегство – проявление этого самого страха. Его ссылка и заключается в этом: если он умрёт, то Меридия не призовёт его к себе, а значит, его душе придётся провести вечность во тьме Вод Обливиона.
– Это… это слишком жестоко! И он живёт так двести лет?
– Да, без своих родичей, без света госпожи, которой он беззаветно предан, как глупый пёс, совершенно один. Но он мне рассказал о договоре. Прежде чем выслать, Меридия сказала ему, что он может заслужить прощение, если убьёт того, кто носит тот знак с браслета. Все эти годы он путешествует по Тамриэлю и ищет этого некроманта. Некоторое время назад он набрёл на Хелдом и нашёл там покинутое святилище с единственным жрецом – Хасаном. Деревеньку осаждали бандиты, вот Баум и задержался там ненадолго. Его цель зовут Отчаяние, он могущественный некромант, а нелюбовь Меридии к представителям этой профессии известна.
Амиэль поёжился, и было отчего. Формально, и Амиэля можно было посчитать
– Я поспрашивал у остальных, - продолжил юный маг, - они сказали, что никого с таким именем не знают. Но, должен заметить, наш золотой друг на правильном пути – у его цели, которой я совершенно не завидую, такое же странное имя, что и у остальных.
– И всё равно! Это несправедливо! – с жаром вскочила Маринетт, удивив Амиэля.
– Эта… эта женщина его просто использует и даже не замечает, как он страдает! Я пойду, отнесу ему мяса с костра, иначе он так и останется сидеть голодным!
– Стой, Маринетт! – Амиэль схватил девушку за рукав длинного халата.
– Твоё желание поддержать нашего нового спутника похвально, НО, - особо выделил он последнее слово, - никогда, НИКОГДА, не упоминай при нём его госпожу, особенно в плохом тоне! Ты не знаешь, какие зверства аврорианцы творили в прошлом. Помни об этом, даже учитывая то, что он тебя, скорее всего не поймёт!
– Хорошо, юный господин, - энтузиазм Маринетт поражал юного мага.
– Я буду помнить об этом. Если он так любит свою хозяйку, кто я такая, чтобы его в этом упрекать?!
– В какой момент я научился успокаивать людей? – задал сам себе риторический вопрос Амиэль.
***
В это время года в Скайриме погода совсем портилась. На дворе осень в самом разгаре, всё чаще происходят сильные заморозки, во время которых не хочется даже из кровати вылезать. И уж тем более, в такую погоду, когда дует сильный северный ветер и ледяные капельки замёрзшего дождя режут лицо, никто не пойдёт на великанье кладбище, довольно большую площадку, с множеством разрисованных валунов, призванных изображать надгробия.
Точнее, почти никто: посреди кладбища стоял невысокий странник, с головы до ног закутанный в чёрную ткань. На ногах надеты металлические поножи, на руках – перчатки, сделанные из эбонита, одного из самых дорогих металлов. К тому же эти элементы брони наверняка зачарованы. Торс незнакомца был закован в такого же чёрного цвета эбонит. Но самое приметное в его внешности – маска на его лице, с устрашающим оскалом и выражением пустых глаз.
– Ещё раз приношу свои извинения, дорогой Отчаяние, что пришлось тащить тебя через полмира, в этот забытый богами Скайрим!
– рядом с внушающей ужас фигурой проявился блеклый призрак Катарии.
– Надеюсь, у тебя не возникло проблем?
– Пустое, Катария, - отозвался Отчаяние гулким голосом.
– Меня они не задержали.
Он говорил про пять великанов и двух мамонтов, лежащих тут же, неподалёку. Их трупы были изрешечены ледяными копьями по два метра каждое.
– Превосходно! Ты знаешь, что случилось с Ненавистью?
– Она мертва, да?
– Да, кто сумел её убить – понятия не имею, но мои люди уже ищут её тело.
– Я хочу изучить её останки, когда найдёте, хорошо?
– даже не поворачиваясь к Катарии спросил Отчаяние.
– Кстати, ты же понимаешь, чтобы перевезти всё это потребуется очень много времени?