The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 2. Хаммерфелл
Шрифт:
***
Выбраться оказалось куда проще, чем проникнуть. Четверо беглецов стояли посреди пустынной равнины около свежей могилы. Тут закончился земной пути Ольфины Золотой Жилы, мастера гильдии археологов, и Хунгерд, самой приветливой девочки в мире. Все стояли вокруг двух могил и молча ждали, чем же всё закончится.
– Быть может, нужно что-нибудь сказать? – подала голос Маринетт. – Я слышала, что так провожают в последний путь умерших.
– Мне кажется, они заслуживают этого… прощального слова, - кинул Эйвинд.
– Тогда разрешите, я начну, - вышла вперёд Маринетт.
Маринетт чувствовала боль стоящих рядом людей, понимала и не осуждала слёзы, которые стекали из глаз Варди. Но она не могла выдавить из себя ни одной слезинки. Хозяин трактира вытравил из неё любые проявления слабости болью и унижением, поэтому Маринетт не плакала: ни когда её били, ни когда били других.
У неё никогда не было родственников или тех, ради кого можно было бы так плакать. Тогда, стоя над могилой, она решила для себя, что когда она заплачет, то именно тогда она поймёт, что нашла именно свою… настоящую семью…
– Это… вы стали для меня семьёй, и я вам благодарен, - не очень витиевато говорил путаную речь Эйви. – Я всё хотел вам сказать, что… что я не хотел причинять вам столько бед. И это… простите меня, простите за всё…
Эйвинд не мог сказать ничего более связного. Всё, что мог, он уже подумал там, сидя над телом малышки. Оставался лишь Варди, но он просто стоял и молча смотрел на место последнего упокоения всей его семьи. Его товарищи тихонько ушли в сторону, чтобы оставить человека, тяжелее всего перенёсшего утрату, в одиночестве.
– Знаешь, Хунгерд, – начал он, - я встретился с замечательными людьми, которые помогали мне в пути. Герберт, он постоянно болтает и придумывает несмешные прозвища, бабушка Лаффориэль, которая, казалось бы, никогда не унывает, несмотря на возраст. Амиэль, хоть он и случайно оказался с нами, но уже успел помочь, он забавный мальчуган. Ещё аврорианец Баум, я не встречал более преданного и сильного воина в Нирне. Бедная Маринетт, которая в каждом камне видит загадку и тайну, она смотрит на мир глазами, полными любопытства. И Эйви… знаешь, а он ведь и вправду очень сожалеет о содеянном тогда, к тому же столько раз меня прикрывал собой. А как он хотел найти тебя, сестрёнка… Я лишь надеюсь, что в том, другом, мире ты найдёшь себе то, что всегда искала…
Теперь Варди повернулся к матери и сжал кулаки так, что побелели костяшки.
– Я всё гадал, как ты встретишь нас, когда мы тебя отыщем, но и предположить не мог… как ты могла поверить им, мама, как?! Тут, на месте твоего последнего приюта я торжественно клянусь, что не остановлюсь, пока не остановлю тех тварей, которые тебя во всё это втянули. Я не позволю этому «новому миру» родиться и отомщу им за Хунгерд. В том я тебе клянусь! – Варди достал маленький ножик, входящий в обмундирование наёмников, и рассёк себе левую ладонь. На песок упало несколько капель крови, как знак новой цели. Варди вернулся к остальным и пошёл прочь.
– Погоди, Варди, - остановил его Эйвинд, - куда ты идёшь?
–
– Тогда нам нужно идти в Танет, - сверился с картой соня. – Там находится крупнейший порт в Хаммерфелле, в том числе и пиратские бухты. Это… может там нас смогут отвезти в другую страну.
– Точно, Варди, дайте, пожалуйста, вашу металлическую птичку, нужно предупредить Герберта, чтобы тоже в Танет ехал.
– Хорошо, ну это… надо выбрать место сбора, - Эйвинд всё смотрел на карту. – О, вот, небольшой оазис на полпути отсюда и Скавена… «Вода полных лун» называется.
– Ладно, держи, - апатично передал Варди драгоценную штуковину Маринетт.
– Только… только я не знаю пароля.
Глава 17. Полнолунные монстры
Оазис «Вода полных лун» был большим перевалочным пунктом, но в это время года пустовал. Местечко выглядело как несколько больших озёр с небольшой рощицей тропических деревьев, где можно было разбить лагерь. Вода в озёрах была довольно чистая, а значит, в ней можно было искупаться.
Первым до райского уголка добралась повозка Герберта. На пути героев настиг вестник Варди, и они решили, что пара дней задержки погоды не сделают. Было решено дождаться Варди, чтобы решить, как быть дальше. К тому же Баум явно не хотел идти с Гербертом.
Аврорианец, измученный жарой в тяжёлом доспехе, ухнулся прямо в нём в озеро и блаженно пускал пузыри из-под шлема. Лаффориэль сообщила, что нормы приличия не позволяют ей купаться в обществе мужчин, пусть даже мужчин-даэдра, поэтому она совершит омовение где-нибудь в другом месте. Разумеется, Амиэль такими нормами не был скован, поэтому радостно сиганул следом за Баумом (однако держась мели), на ходу стягивая одёжку, закаменевшую от дорожной пыли. Про Герберта, мирно посапывающего в ящике, все мгновенно забыли.
Спустя день туда же прибыли Варди с друзьями. Сколько же было радости от Лаффориэль, которая никак не могла остановить текущие слёзы. А при виде неаккуратно забинтованной руки Эйви она чуть не разрыдалась. После трагедии в замке Скавена Лаффориэль стала очень ранимой и сентиментальной. Баум был нескончаемо рад (если поток невнятных слов можно было принять за радость), что с Маринетт всё в порядке, и тут же высказал это на ломаном общем. Даже Амиэль изобразил что-то вроде радости на лице.
– Подождите, а где Герберт? – спохватилась Маринетт, заметив отсутствие товарища.
– Да вон, в ящике лежит, - отмахнулся Амиэль, не заметив двусмысленности фразы.
– Как?! – Варди не мог поверить, что за такой короткий срок может произойти столько смертей.
– Ой, Варди, внученька! Не слушай Амиэля, он не это имел в виду. Малыш Герберт там спит.
– Спит, в ящике? – Маринетт почувствовала подозрительность ситуации. – Днём?
– Давайте он сам вам всё расскажет, - на лице Лаффориэль появилась печаль. – Герберт… приболел и сейчас не может с вами разговаривать. И чтобы не тащить его по солнцу, мы положили его в ящик. Уверена, вечером он с удовольствием с вами поговорит.