The Kills

Белый Шум

Джек умолк, похоже, погрузившись в омут памяти.

— Я переживал, как бы она не попала в дурную компанию или какую передрягу.

Откровение само полилось, не требуя наводящих вопросов. Стало понятно: Джек устал хранить в себе эту тайну.

— Иногда я проверял ее комнату, знаешь, — он вымученно усмехнулся, — как все родители. Искал сигареты или, не дай бог, наркотики. Тогда и нашел случайно дневник, — что будет дальше я уже догадалась, но ему жизненно необходимо было высказаться. — Это было одним из самых нелегких решений. Но я понятия не имел, как мне узнать,

что творится в жизни Линды, если она не идет на контакт. Сначала это были лишь подростковые переживания, затем уже более взрослые, тогда я перестал их читать.

Джек со стыдом посмотрел на меня, наверняка ожидая встретить осуждение во взгляде.

— Ты действовал как мог, — оправдала я его, хотя понимала: мне бы точно не понравилось, копайся родители в моем дневнике.

— Когда я обнаружил ее, — он запнулся, так и не смея произнести «мертвой». — Вспомнил о дневнике. Побоялся, что его заберут как улику и будут читать мысли моей дочери. Я спрятал его, чтобы полиция не нашла. Потом решился все же посмотреть, вдруг она знала убийцу.

Джек оборвал свой рассказ, дальнейшее было осознавать весьма неловко. Он тоже читал те записи. Возможно не все. Но разве это что-то меняет?

— Мэгги говорила, что я не умею врать, — мужчина кивнул сам себе. — Была права. Я даже не потрудился придумать достоверную ложь, когда принес дневник тебе. Пришлось сделать выбор: тайны личной жизни дочери или справедливость.

Он протянул руку и плавно закрыл дверь в комнату Линды.

— Твоя комната в конце коридора, — Джек указал на спальню по диагонали. — Располагайся.

***

Воскресное утро не сулило мне ничего хорошего. Ожоги под повязками ныли и чесались. Поврежденная мышца болела и простреливала при каждом движении до белой ряби в глазах. Пришлось закинуться обезболивающим, чтобы боль не отвлекала от поставленных целей. В планах было сбежать из больницы, взять такси до Линдена, затем пересесть в свою машину и посетить воскресную службу, как и планировалось.

Этот ублюдок пытался меня убить, уничтожил участок и архив, в котором наверняка было нечто интересное и компрометирующие на него. Поставил нас в ситуацию, пошатнувшую отношения. Кейт только начала раскрываться, не боясь пустить в свое сердце нового человека. Теперь все пошло прахом.

Курьер доставил новую одежду, как раз когда я покончил с больничным завтраком. Медсестрам на посту хватило моего обаяния и клятвенного обещания вернуться через несколько часов.

До Линдена я доехал аккурат к девяти, как раз успевая забрать Кейт, чтобы вместе поехать в церковь.

Полицейский участок, некогда воплощавший собой оплот власти и порядка, превратился в изъеденное пламенем строение. Черные от копоти стены с пустыми оконными проемами, внутри обломки сгоревшей мебели, еще влажные после тушения. Обвалившаяся местами крыша пропускала бледный свет внутрь здания.

Мою машину оттащили чуть дальше, благо она осталась в целости и сохранности. Я с облегчением нырнул внутрь и позволил себе минутную слабость, погладил руль, вдыхая знакомый запах кожи салона. Хотя бы здесь

у меня был контроль.

На стук в дверь дома Джека минут через пять мне открыла заспанная Уилсон. Она потерла глаза и застыла, растерянная моим появлением.

— Люцифер, что ты здесь делаешь? Ты же должен быть в больнице.

Я молчал, улыбаясь как последний дурак. Она была такая милая в своей синей пижаме с крупными желтыми изображениями луны и звезд.

— Почему ты не надевала эту пижаму при мне? — я пропустил вопрос мимо ушей.

— При тебе вообще был смысл одеваться? — Кейт поежилась и вопросительно уставилась на меня.

Улыбка стала еще шире. Я не видел ее всего лишь ночь и чертовски соскучился, так, словно мы не виделись несколько лет.

— Давай зайдем в дом. Здесь холодно, — я шагнул в коридор и закрыл за собой дверь.

— Зачем приехал? Ты должен быть в больнице, у тебя ожоги, — засыпала меня возмущениями Кейт.

— У нас запланирован поход в церковь. Если этот гавнюк думает, что я буду отлеживаться, давая ему фору, то он очень сильно ошибается, — руки сами собой сжались в кулаки от гнева. — Теперь я возьмусь за его поиск еще более основательно.

Уилсон тяжело вздохнула, хмурясь на мою настойчивость.

— Мне нужно собраться. Позавтракать, — она пригладила помятую пижамную рубашку. — Я не рассчитывала на твой приезд.

И тогда я вдруг понял, ощутил ее истинный настрой, который мне мешали рассмотреть мои чувства. Она по-прежнему отгораживалась, вновь закрылась в своем мирке наедине со своими страхами, и черт знает, что за мысли посещали ее голову в этой изоляции. Жуткий холодок осознания пробежался по позвоночнику.

— Подожди на кухне, — Кейт махнула рукой на пустующий обеденный стол. — Я умоюсь и переоденусь, — она начала подниматься наверх, но вдруг замерла и обернулась. — В холодильнике есть тирамису. Если хочешь.

Я не ответил. Слушал удаляющийся топот ее ног и жалобный скрип половиц и понимал, если ничего не сделаю, не предприму, то потеряю.

***

В машине нас настигло такое непривычное тягостное молчание. Раньше мне было легко молчать с ней. В этом не было предвестника беды и проблем, скорее некая интимность, когда вы можете без слов быть рядом, при этом будто разговаривая. Сейчас каждая секунда тишины медленно и мучительно убивала меня.

— Десерт очень вкусный, — зайти с нейтральной темы казалось лучшим решением. — Самый вкусный из всех, что я пробовал.

— Спасибо, — Кейт отвлеклась от разглядывания пейзажа за окном, наградив меня благодарной улыбкой.

По влажному асфальту стелился туман, нежданно-негаданно опустившийся сегодня на город. Густой и белоснежный, словно жирные сливки, он размеренно вился в воздухе, лишь изредка являя очертания домов и голых деревьев. Туман вдыхал мрачное предчувствие в мысли. Чем гуще он становился, тем непрогляднее казалось и будущее. Ожидание беды постигло даже меня — материалиста до мозга костей.

— Что ты рассчитываешь увидеть в церкви? — Кейт намерено уводила беседу в сторону от обсуждения отношений.