The Kills

Белый Шум

Джино молча завел двигатель, Лана сникла и сконфуженно улыбнулась. Домой к Джеку мы ехали в гробовой тишине.

— Моя соседка умерла, — в голову никак не шла нейтральная тема, которой можно разбавить неловкое молчание.

И ей богу, лучше бы я продолжала молчать.

— Миссис Пинглс? — уточнил Джино.

— Да, — я удивилась, что он в курсе ее фамилии, да и вообще существования. — Ты ее знаешь?

Он непонимающе пожал плечами, словно я спросила нечто очевидное.

— Ее все знают. Разумеется, те, кто живет в

городе всю жизнь, — поспешно уточнил он. — Очень любопытная была женщина, упокой господь ее душу.

— Вот как, — я раздосадованно надула губы.

В городе я так и осталась чужачкой, которую в тайну наличия соседки посвятил только мой начальник.

— Не принимай близко к сердцу, — бросился утешать меня парень. — О ее существовании многие забыли с тех пор, как она заболела и сидела дома.

— Джек говорил, что у меня есть соседка. Но я никогда не видела и не слышала ее, — мы как раз припарковались у дома нашего начальника. — Думала, он специально выдумал ее, чтобы я вела себя прилично. Или вроде того.

— Как будто наличие соседей останавливало кого-то от греха, — сверкнула глазами Лана, и Джино тут же залился краской.

Дверь в дом отворилась, на порог вышел Джек, видимо увидел, как к дому подъехала машина.

— Обменяемся телефонами? — девушка достала смартфон из кармана и выжидательно посмотрела на меня.

— Конечно.

Я записала номер Лана, а она мой. Джек уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу у порога.

— Увидимся, — я обвела пару взглядом. — Спасибо за помощь.

Закинув рюкзак на спину и с горем пополам выбравшись из автомобиля, я покрепче обхватила контейнер с десертом и пошла в сторону дома.

— Привет, — я тепло улыбнулась Джеку.

— Привет, — он отошел в сторону, пропуская меня вперед. — Я будто снова встречаю дочь после поздних прогулок.

Он сказал это с напускной радостью, сквозь которую я без труда уловила ноты печали. Я не его дочь, и он прекрасно понимал, что мое присутствие здесь временно. Его дом теперь навсегда останется пустым. Джек закрыл за мной дверь, нажал несколько кнопок на пульте возле нее. Раздался короткий писк, на устройстве загорелась красная лампочка.

— Сигнализация, — пояснил он, резко замолчав. — Поставил ее, когда в городе начались убийства, надеялся так защитить Линду, — Джек скорбно посмотрел на их семейное фото, стоящее в коридоре на столике. — Не уберег.

— Вы не могли знать, — бросилась я утешать его.

— Не мог знать, что она приведет убийцу в дом сама, — мужчина резко осекся, будто сболтнул лишнего. — Линда никогда не включала сигнализацию, когда оставалась одна. Безалаберная.

Я открыла рот, чтобы сказать хоть какие-то слова поддержки, но Джек сам прервал беседу на грустную тему.

— Ты что-то принесла? — он посмотрел на контейнер в моих руках.

— Тирамису. Приготовила вчера, но попробовать так и не удалось, — в дальнейшем пояснении причин ситуация

не нуждалась.

— Можешь поставить в холодильник, и я покажу тебе комнату, — Джек указал в сторону кухни.

Я бегло, так, чтобы не смутить хозяина дома, посмотрела вокруг. Вещи его дочери все так же лежали на своих местах. Расческа Линды на столике в коридоре рядом с фото, помада, на крючке вешалки висел маленький зеленый рюкзак, слегка покрытый пылью. Он не убирал ничего с глаз долой. Его дочь была жива не только в памяти, ее неосязаемое присутствие пронизывало весь дом.

Десерт отправился в холодильник, а мы начали подниматься на второй этаж. Половицы скрипели в полнейшей тишине под нашими шагами. Дверь в одну из комнат оказалась приоткрыта, ее обстановку освещал желтоватым светом тусклый ночник. Когда я поняла, что это комната Линды, обстановка стала совсем уж жуткой. Джек остановился возле двери в комнату дочери.

— Каждый раз не могу просто пройти мимо, — неожиданно признался он в своей уязвимости. — Отчего-то ощущение, что сейчас она выйдет ко мне целая и невредимая.

«Тоскующий отец, которому я напоминаю его дочь, только и ждал меня в его доме».

Я кожей ощутила, как тягостно мое присутствие для Джека. Он изо всех сил привыкал к пустующему дому и одиночеству. Теперь я нарушила его скорбь своим вторжением. Я подошла ближе, чтобы разглядеть обстановку. Девичья спальня с обилием разноцветных подушек на кровати, ворсистым белым ковром и большим шкафом, в котором хранится одежда. Тусклый свет отбрасывал круглый ночник в виде луны на деревянной подставке. Здесь не было постеров и бардака, присущего подросткам. Обстановка однозначно говорила: здесь живет повзрослевшая девушка, романтические фантазии которой теперь воплощаются в реальность.

Меня вдруг посетила очевидная по своей простоте мысль, до которой раньше я не доходила в силу слишком бурно закрутившего меня водоворота событий.

— Почему Линда хранила дневник на чердаке? — я пошарила взглядом по потолку, пока Джек не решался посмотреть на меня.

Как и ожидалось, люк находился на самом верху, без выдвижной лестницы, которую часто делают для удобства, а значит, чтобы попасть туда, нужно было принести стремянку. Вряд ли девушка стала бы так заморачиваться. Я точно не стала бы, особенно при наличии своей комнаты.

— Когда Мэгги умерла, — все так же смотря в пустоту комнаты, тихо начал он, — я остался один с девочкой-подростком. Представляешь, что это такое? — Джек повернулся ко мне, в его глазах отчетливо виднелась печать грусти и одиночества,. Мое сердце сжалось от тоски. — Я понятия не имел, что делать.

Я стояла, стискивая пальцами лямку рюкзака, и не пыталась найти слова. В этом не было необходимости.

— Самый сложный период, бунтарство против правил и родителей. А потеря матери выбила Линду из колеи, — он оперся рукой о косяк. — Да и меня тоже.