The Kills

Белый Шум

«Я должна увидеть его последний раз».

— Пожалуйста, пожалуйста, — сквозь рыдания просила я. — Открой глаза.

Я прислонилась своим лбом к его, дотронулась губами, погладила, испачкав кровью колючую щеку.

Неуверенно, воровато оглядевшись, я удостоверилась, что совершенно точно по-прежнему одна. Ноги не слушались, ватные и ослабевшие. Я прошла по дорожке из белых лепестков, хрустящих под моим весом, и остановилась возле гроба. Мне жизненно необходимо было увидеть Люцифера. Поцеловать последний раз, пусть и холодные, неживые губы. Увидеть его умиротворенное

лицо. Запомнить. Не могу представить свою жизнь без него. Он ушел, и я сломалась. Безвозвратно. Мне больше нет места в этом мире, как и смысла существования.

— Прости, — я положила руку на прохладную крышку. — Скоро мы будем вместе. Обещаю.

Глубокий вдох. Я сжала металлические узорчатые ручки. Рывком откинула крышку и в испуге онемела, не в силах сдвинуться с места. Внутри на белоснежном ложе в костюме Люцифера лежал Питер. Веки опущены, на лице безмятежность. Вдруг он распахнул глаза. Скрещенные руки вытянулись, грубые пальцы сжались на моем горле.

— Я ведь сказал, что найду тебя, Кейт...

Я открыла глаза и дернулась, больно приложившись локтем о стену. Резко села. Зрение поплыло, в ушах стоял перелив колоколов. Я заснула на больничной кушетке прямо посреди коридора. Игнорируя шум и суету вокруг.

Желудок подпрыгнул к горлу. Меня сильно затошнило. Зажимая рот рукой, я понеслась в ближайший туалет. Желудок был пуст, не считая пары стаканов воды, которые меня почти силой заставили выпить. Они вышли наружу фонтаном вперемешку с желчью. Обессиленная, я села рядом с унитазом.

— Деточка, тебе плохо? — окликнул меня добродушный женский голос.

С неимоверным усилием я подняла голову и заметила размытую фигуру в сером комбинезоне. В руках женщина держала швабру. У ее ног стояло ведро.

Я открыла рот, чтобы ответить, но вместо слов смогла лишь зарыдать, утыкаясь в собственные колени и начиная раскачиваться из стороны в сторону. На меня начали накатывать первые признаки паники. Сердце заколотилось так, словно я бежала. Мне никак не удавалось толком сделать вдох. Не знаю, какими нечеловеческими усилиями я смогла начать мало-помалу контролировать дыхание, из последних сил выполняя технику, показанную врачом. Я все еще чувствовала себя ужасно обессиленной, не в состоянии подняться, но хотя бы смогла не скатиться в приступ.

Женщина облокотила швабру на раковину позади себя и подошла ближе.

— Давай помогу, — она протянула ко мне руки. — Пойдем. Не стоит сидеть на холодном полу.

Цепляясь за теплые широкие ладони со слегка шершавой кожей, я смогла подняться. Женщина приобняла меня за плечи и повела прочь. Ноги едва ли меня слушались. Я смотрела на рябой больничный линолеум, с трудом передвигаясь. Она завела меня в крошечную темную комнатушку, пахнущую чистящим порошком. Щелкнул выключатель. Слабый желтый свет выхватил небольшой, некогда белый столик с примостившимся на нем чайником, простой деревянный стул и старую кушетку с потертой, испещренной сеткой темных трещин обивкой.

— Ложись, — женщина заботливо, по-матерински уложила меня на кушетку.

Я закрыла глаза, обессиленная и разбитая.

Зашумел

чайник, шелестел полиэтилен, звякнула кружка.

— Тебе нужно поесть, — вырвал меня из дремы голос. — Давай, — позвала меня женщина, намекая, что отвертеться не выйдет.

С усилием поднявшись, я, шатаясь, пересела на стул.

— Я Мэгги, — она подвинула мне кружку, от которой шел пар. — Сладкий чай и сэндвич. Не вздумай возмущаться. Ешь.

Я не нашлась с ответом. Откусила сэндвич и поняла, что дико голодна. Яйцо, курица, лист салата — ничего невероятного. Но он показался мне самой вкусной едой, которую я когда-либо пробовала, поэтому был проглочен буквально за минуту. Я отхлебнула крепкий чай, слегка обжигая язык.

— Спасибо, — севшим голосом поблагодарила женщину.

— Что у тебя случилось? — тепло, совершенно искренне поинтересовалась Мэгги.

— Мой парень... Он... — я умолкла, рассматривая пар, исходящий от чая. — На него напали и ранили. Сильно. Он сейчас на операции.

— У нас отличные хирурги, — начала утешать меня Мэгги. — С ним все будет хорошо.

Я смогла только кивнуть.

— Тебе стоит поехать домой и отдохнуть, — женщина обеспокоенно заглянула мне в лицо. — Выглядишь изможденной.

— Нужно дождаться, когда закончится операция, — я хотела встать, но Мэгги остановила меня.

— Допей чай.

Пришлось согласиться. Уже сутки во рту не было и маковой росинки. Тело одолевала слабость, граничащая с обмороком, словно мой организм делился энергией еще с кем-то.

Мэгги не задавала других вопросов и терпеливо ждала, когда я покончу с чаем. Когда был допит последний глоток, я поднялась, чувствуя себя ужасно неловко за обременение незнакомого мне человека.

— Спасибо, — единственное, что я смогла дать взамен.

— Не за что, — уголки ее губ чуть поднялись вверх. — Не забывай кушать, иначе совсем ноги не будешь волочить, — напутствовала меня напоследок.

Сгорая от неловкости, я попятилась прочь из подсобки. Сомнамбулой брела по коридору, не зная, куда податься, как успокоить себя. Опустилась на один из стульев, плотным рядом стоявших у стены, и молча буравила взглядом пространство перед собой.

— Кейт, — позвал меня мужской голос.

Я растерянно подняла голову. Молодой мужчина в зеленой форме стоял передо мной, разглядывая с обеспокоенным любопытством. Он сел рядом.

— Вам нужна помощь? — осведомился он. — Выглядите усталой.

— Я правда устала, — призналась я.

— Вам лучше поехать домой и отдохнуть. Операция закончена, — с профессиональной сдержанностью посоветовал врач. — Люцифер потерял много крови, но сейчас все в порядке. Мы смогли остановить кровотечение и сохранить кишечник.

Пожалуй, здесь стоило обрадоваться, но я разрыдалась, полная отчаяния и боли. Слабая, беспомощная. Паника подкатила к горлу, в голове зазвенело, сжимая ее обручем. С хрипом хватая воздух, я вцепилась в свое бедро, дрожа, не в силах преодолеть страх. На второй раз моих душевных сил не хватило. Сердце учащенно билось о ребра, на лбу выступила испарина.